Книга Зейнсвилл - Крис Сэкнуссемм

Чистотец запустил руку в голограммку с низким разрешением, которая распалась, но сложилась снова. Потом он поспешил к Шерифу.

— Мне очень жаль…

— Нет, малыш, — просипел Шериф. — Все… в порядке.

— Помоги ему, — рыдала Мэгги.

— Я не знаю, что делать, — признался Чистотец.

— Разве у тебя нет магии?

— Не знаю… Я же не…

— Тогда на что ты годишься? — заорала она, когда Шериф закашлял кровью, и из угла его рта вытекла струйка крови.

— Не надо… — Шериф попытался поднять руку. — Так было задумано… Я победил… в реальной перестрелке. И сейчас я… со своей семьей… с друзьями.

Неизвестно откуда взявшийся хариджан привел вдруг Слепого Лемона. Перебирая струны гитары, старый блюзмен запел песню из фильма «Улицы Ларедо». Дыхание Шерифа замедлилось, потом остановилось. Чистотец бережно закрыл ему глаза. А после в ярости повернулся к Юле, почти ожидая, что он вот-вот встанет, а рана от пули закроется.

— Что ты такое? — рявкнул он.

— Не знаю, — ответил прозрачный маленький Юла. — Я думал, что я одно. А оказывается, нечто совсем другое. И я мертв.

Слепой Лемон тихонько тянул «Больница святого Иакова»[112]. Мэгги плакала. Шериф лежал без движения.

Хлопая крыльями, прилетели вороны, чтобы напиться из лужи флуоресцентных водорослей вокруг Юлы. Эйдолончик лилипутски затрепетал над гулливеровым телом мертвого киборга, который, как начал верить сейчас Чистотец, дал ему жизнь.

Неужели это все-таки правда? Разве Юла не говорил про машины, которые порождают машины сложнее себя? Неужели его воскресил биомеханоид, которого в свою очередь сотворило другое механическое же существо?

Чистотец оттянул ткань, проверяя, нельзя ли сделать что-нибудь с раной, но нет.

— Извини, — сказал он. На глаза у него навернулись слезы. — Я не хотел причинять тебе вред. Я просто хотел уйти.

— Я тебя не виню.

— Это была ошибка.

— Мы все их совершаем. И люди, и монстры… Но если этот Вонючка Юла биомеханоид, то где же настоящий?

— Возможно, Ситтурд спрятался в лабиринте, который построил из себя или своей сестры. Что теперь?

Внезапно земля у них под ногами дрогнула, сверху снова посыпались камни.

— Не знаю, — проскрипел миниатюрный Юла. — Преосуществление не завершено. Тебе нужно уходить. Наверно, тут все рухнет. Спасайся, если сможешь… но подожди… подойди поближе… я должен кое-что тебе сказать.

— Я могу чем-то тебе помочь?

— Слишком поздно… но слушай… ты должен узнать.

Чистотец опустился на колени возле шепчущей голограммы.

— У тебя есть сын.

— Нет, он умер. Его прах был у Кормилицы!

— Нет! — воскликнул голос прежнего Юлы. — У тебя есть сын… приблизительно твоих лет. Динглер. Джулиан… Динглер.

— Новый глава «Витессы»? — охнул Чистотец.

— Я не знаю, как… или что это значит. Вмешались какие-то другие силы.

— Но что будет теперь со мной?

— Ближе… еще ближе.

Чистотец подхватил на руки тело киборга и увидел, как по искусственной коже ползут, оживая, знаки и письмена. Буквы, руны, коды, забытые алфавиты, химические символы, модели сложных молекул и математические формулы. Знаков, рисунков и иероглифов было слишком много, они сплетались и налезали друг на друга, так что исходного замысла было уже и не распознать.

Он осторожно опустил голову Юлы. С трупа поднялся смерч светящихся лиц. Одни были животными и уродливыми, другие — перекошенными от страдания или горя, третьи улыбались. Кружа, они поднялись на несколько метров над землей, и на мгновение показалось, будто возникшая над ним воронка вот-вот примет человеческий облик, но они закружились быстрее, исказились, потеряли очертания и исчезли.

Воцарилась тишина, Чистотец не слышал даже печальных переборов гитары Слепого Лемона. Мэгги перестала плакать и свернулась калачиком у тела друга, который доказал, что был героем, о котором мечтал.

Земля содрогнулась снова. Уступ неандертальцев дал слабину. Уолт Уитмен и запряженные в рикшу саблезубые тигры в ужасе бежали. Закачались и заискрили хариджаны.

— Пошли! — крикнул Чистотец и схватил за руку Слепого Лемона. — Тут все сейчас рухнет.

— Но куда? — взвыла Мэгги.

— Я знаю только один выход. Скорей! — крикнул он и за руку повел старого негра, по лицу которого катились слезы.

Его целью была конюшня и голубой с серебром автобус в стойле. Автобус стоял на прежнем месте, и буквы у него на боку по-прежнему светились. «Духокрузер».

— Но не можем же мы просто уехать! — завопила Мэгги.

Колокол в церкви отчаянно звонил, индрикотеры и прочие гигантские млекопитающие неслись отчаянным стадом, роботы и неандертальцы катались в пыли, а поросшие мхом скалы обваливались, сами здания словно бы теряли плотность и распадались.

— Можем! — крикнул в ответ Чистотец, вспомнив напутствие трех китайцев: «Чтобы найти дверь, посмотри сперва на стену». На ту самую стену, возле которой играла Джейн Стихийное Бедствие. Там лежала дверь в вихревую воронку, там — выход из Герметического каньона.

Затолкав Лемона на сиденье, Чистотец его пристегнул. Потом настала очередь Мэгги. Пока он заводил мотор, камни проломили крышу конюшни. Улица была завалена гробами и музыкальными инструментами, увечные приемные дети Юлы гибли под копытами кентавров.

Чистотец не помнил, умеет ли водить машину и уж тем более автобус, но сейчас знание пришло к нему легко — особенно когда он снес хлипкие дощатые стены. Воздух был полон дыма. Кругом исчезали лаборатории, подопытные животные и таинственные механизмы. Запульсировала череда взрывов, по черным клубам дыма и пыли пробежала вереница искр — как на «американских горках». Дождем посыпались светящиеся бубны, червы и золотые посмертные маски, когда подземное царство бессмыслиц Юлы провалилось еще глубже во тьму Дакоты.

Стараясь не глядеть по сторонам, Чистотец погнал автобус прямо на стену, у которой играла Джейн Стихийное Бедствие. Сквозь пыль и пламя он увидел, что гигантская девочка-ленивец застыла в ужасе от хаоса и разрушений, но не собирался останавливаться. Он не знал, как работает «дверь». Но если она не сработает, то лучше набрать скорость. Лучше налететь на скалу, чем погибнуть от рук потерявших голову существ и испортившихся механизмов. Он вдавил в пол педаль газа — отчаяние нивелировало горе. Раздался оглушительный визг статики.