пронзительным голосом тетки Однухи.
— Только еще величества нам не хватало! — шепотом ругался он, натягивая сапоги.
Доктор зажег свечу на столе.
— Похоже в этой стране уже никого не осталось, кто бы на нас не наехал! Маги, ловцы кругов, разбойники, скрипачи, куклы эти долбанные!.. О! — все так же, шепотом, воскликнул Фома. — Доктор, а может это куклы? Что-то давненько их не было!
— Откройте немедленно! — грозно донеслось из-за двери. — Мы выломаем дверь!
— Нет, не их репертуар! — сам себе ответил Фома, потому что Доктор молчал.
Через секунду дверь завибрировала от града ударов.
— Одну минуточку! — провизжал снова Фома.
— Ну что, Док? Сейчас дверь вылетит! Что ты стоишь столбом? Неудобно будет, если увидят как мы, взявшись за руки, будем исчезать! Что о нас подумают?
— А мы не будем исчезать, — ответил наконец Доктор; в отличие от Фомы он был совершенно спокоен, одет, выбрит.
«И когда он все успевает?» — подумал Фома.
— Если это от короля, то, наверное, пора с ним познакомиться! Уйти все равно не успеем!
Доктор открыл дверь. В комнату ворвались люди в военной форме. Это была гвардия его величества во главе с лейтенантом, человек шесть.
— Вы задержаны до выяснения обстоятельств! — заявил лейтенант на их вопрос. — Оружие сдать! Сопротивление бесполезно! Комнату обыскать!
Их окружили. Кто-то обыскивал комнату, переворачивая их постели и утварь в шкафах.
— А мы и согласны, никакого сопротивления, — сказал Фома, снова усаживаясь на стул. — Только одеться вот не успели… — Он показал сапог. — И оружия нет… А в чем, собственно, дело?
— Капитан, ничего подозрительного!.. Они одни.
Похоже, капитан был озадачен. Бравый вояка, красивый особой солдатской красотой: седоватые аккуратные усы, мужественные продольные складки, выцветшие в походах голубые глаза, — подозрительно посмотрел на них…
— А где женщина? — спросил он.
— А! — обрадовался Фома. — Вы ищете женщину? Она выпрыгнула в окно, они тут пуганые!
— Я спрашиваю, где женщина?! — рявкнул капитан, посмотрев на закрытое окно; желваки на его скулах заходили, словно живые.
— Здесь нет никаких женщин, капитан, — сказал Доктор. — Позвольте узнать все-таки, на каком основании мы задержаны?
— Основание узнаете. Позже, — пообещал капитан и, окинув еще раз хмурым взглядом комнату, скомандовал:
— Вывести! — И вышел.
— Похоже, у него приказ только доставить нас, не более, — пробормотал Доктор под нос. — Кажется, он и сам не знает, почему берет нас под стражу. Это радует.
— Рад слышать, Док, что вас что-то еще радует, — откликнулся Фома.
— Выходить! — последовала команда, и их вывели во двор…
Стояла глубокая ночь. Во всех окнах постоялого двора торчали бледные от лунного света и испуга физиономии. Фома приветливо помахал им рукой. Лица исчезли.
— Твой бенефис, — кивнул Доктор. — Крикни еще: каросские не сдаются! — и их всех заберут с нами!
— Доктор, а вот ваша разговорчивость меня пугает. Вы не выспались?..
Их посадили в открытую повозку, для охраны четверо всадников ехали сзади скрипучей колымаги. Гвардейцы переругивались между собой из-за того, что приходится в такое время мотаться черте где, что вечно им выпадает выполнять обязанности полицейских, которые в это время спят, как сурки, в общем, все надеялись, недвусмысленно поглядывая на пленников, что это будет самый спокойный переход в мире. Фома же просто мечтал об этом, страшно хотелось спать. А раз Доктор спокоен, значит спать можно.
В воротах королевской резиденции их встретил человек в скромном, почти монашеском одеянии — длинная темная накидка с капюшоном. Лишь только кортеж прошел вовнутрь, капитан отдал команду закрыть ворота и поднять мост; высокая крепостная стена резиденции короля была защищена еще и глубоким рвом. Судя по всему, крепость относилась к разряду неприступных. Гвардейцы капитана разошлись только после того, как он спросил об этом человека в капюшоне, тот небрежно махнул рукой, и солдаты разошлись, поругиваясь. Остался лишь капитан, да и то для того лишь, чтобы неизвестный в его присутствии мог узнать, как обращались с гостями его королевского величества. Это была новость для всех, включая и капитана. Он был этим заметно уязвлен.
— У меня был приказ не о приглашении, а о задержании! — пробурчал он. — Что вы из меня шута делаете?
Старый вояка отвернулся и стал набивать трубку, бормоча, что это вообще не его дело — арестовывать и даже приглашать.
— Да ничего, все нормально, если не считать, что на дворе ночь, и мы как бы немножко спали, — ответил Фома на вопрос человека в капюшоне, воодушевленный тем, что они, оказывается, гости короля.
— Ты как, Док, не очень обиделся? — спросил он, оглянувшись на учтивца. — Нет, господа, не очень! Ради его величества, он готов…
— Мы польщены оказанной нам честью, — опередил его Доктор. — И готовы в любое удобное для его величества время предстать пред ним.
— Что я говорил! — закончил Фома. — Хотя можно было бы и помыться и поспать!
— Ну что ж, — ответил незнакомец. — Время пришло, и вас действительно ждут.
Потом он обратился к капитану:
— Блейк, вы можете идти, мы дойдем сами. Благодарю вас.
Капитан молча кивнул, раскуривая трубку.
— Господин Джулиус!.. Господин Томас!..
Человек в капюшоне сделал приглашающий жест, взял факел у ближайшего к нему часового и направился к той самой крепости или замку, который наблюдали Доктор и Фома вчера вечером на закате. Вблизи резиденция короля поражала еще больше; белые стены, выступая из темноты, были сложены в основании из огромных каменных глыб и подогнаны так, словно их тесали ювелиры-гиганты. Но Фому это сейчас не занимало, вернее, занимало совсем другое.
— Ты не даешь мне поесть нормально, так дай хоть поспать, — выговаривал он Доктору. — Что мы как заведенные?
Доктор пожал плечами.
— Бесполезно, не забывай, что это король.
