И тихо комната вдруг начинает петь.
Когда-то в майский день, который был так ярок,
Нехитрое колье я выбрал здесь для Вас.
Вы не могли забыть меня, и мой подарок,
И этот голубой венецианский час.
Вы не могли забыть... Но паркою сердитой
Соседство наших дум уже расплетено.
Рассыпано колье, все бусины разбиты,
И то, что помню я, забыли Вы давно.
По той же площади весь день бродя без цели,
Один я думаю в просветах полутьмы
О темной лавочке, стеклянном ожерельи
И узкой улице, где проходили мы...
Из цикла МЕДАЛЬОНЫ ЖИВОПИСЦЕВ
*КАМИЛ КОРО
«Я отдаю тебе леса, холмы и нивы,
И травы сочные на берегу реки,
И свежесть родников, и ручейка извивы,
И пруд, куда вошли задумчиво быки;
Я отдаю тебе все эти смены года:
Весеннюю лазурь и лета блеск дневной,
И осень пышную в туманах небосвода,
И сумрачной зимы поземок ледяной;
Я отдаю все дни, восходы и закаты,
Зарю и сумерки, туманы и ветра,
Дыхание листвы, тенистой и крылатой,
Всю синь, всю неба глубь и все его утра;
Я отдаю цветы, навес листвы склоненной
Над светлым озером, где дышит тишина,
И легкий тот туман, где нимфы обнаженной
Во влажных сумерках расплылась белизна;
Я женщин отдаю тебе очарованье,
Цветок их тонких губ, и омут синих глаз,
И тайну линии, и чистых душ дыханье,
И ритм походки их, пленительный для нас.
Я в грудь твою вложу и чистоту, и ясность,
Влюбленность пылкую в оттенки красоты,
Дам глазу остроту и кисти беспристрастность,
Реальности с мечтой солью в тебе черты.
Пускай других влекут победы их науки,
Пусть ищут только то, что прочно и остро,
Останься сам собой. Возьми палитру в руки.
Будь верен дружеству со мною. Будь Коро!»
Из книги FLAMMA TEN АХ[10] 1928
«Я не согласен отчаиваться Кто знает?
Flamma tenax...»
Из письма Виктора Гюго Теодору де Банвилю (27 июня 1865)
Пьеру Ронсару,
Виктору Гюго,
а также Шарлю Бодлеру
смиренно посвящаю
эти стихи
I
*ВЫБОР
В полночный час ко мне пришла Шахеразада,
И то, что здесь она, я догадаться мог
По шепоту во тьме, по вспыхиваньям взгляда,
По звону легкому запястий и серег.
Она сказала мне: «Я роза у фонтана,
Я голос соловья и персик золотой,
Я молодой инжир, я взрез граната рдяный,
Я сад в цвету, я Ночь из Тысячи одной.
Я тяжкий шелк ковров и свежий блеск фаянса,
Объятие и сон, бассейн и душный дом,
Безмолвие дворцов и прелесть их убранства,
Таинственный Восток в мечтаньи вековом.
Я грот в прохладной тьме, я роща пальм в пустыне,
Надменный кипарис и скрытый в розах склон,
Я персиковый сад и я ручей в долине,
Беседка в зарослях и тайный павильон.
Все: тело, голос, кровь, улыбку сладострастья,
Как лучший свой рассказ, не вверенный судьбе,
В прекрасный этот час, которым дышит счастье,
О, повелитель мой, я отдаю тебе!
Бери из всех блаженств в руках влюбленной пери
То, чем душа твоя была уязвлена.
Со мной сама Судьба в твои стучится двери.
Что хочешь выбирай иль все бери сполна».
И я ответил ей: «Что мне блаженства эти,
Зачем они душе, когда в пути земном
Я знаю лучшее, что только есть на свете:
Слиянье двух сердец в дыхании одном».
*ДОЛИНА В ЗЕЛЕНИ
Зеленый дол покоем дышит,
Прозрачен воздух, солнце жжет,
А ночь приблизится — над крышей
Сребристый тонкий серп взойдет.
На склонах горных в дымке синей
Доносит эхо там и тут
Звон колокольчиков в долине,
Где овцы медленно ползут;
Крутой поток с форелью быстрой
Скользит, сверкает под травой,
Кидает брызги, словно искры,
Бежит за собственной волной;
И на лугу фанфарой бурной,
Живой в неистовстве своем,
Уже встает шалфей пурпурный,
