нефтепромышленнику было выгодно сохранять такое положение как можно дольше. Вот многие фирмы и предлагали ни с чем несообразную попудную плату в надежде, что Сенат такие торги утверждать не будет и всё останется по-прежнему[2192].
В результате поездки на Кавказ министра государственных имуществ А.С. Ермолова и по его инициативе было решено изменить действующий порядок[2193]. 12 июня 1900 года на трёхлетний период вводились новые временные правила, затем их действие продлевалось ещё на такой же срок. Предполагалось за этот срок подготовить новую законодательную базу по сдаче казённых нефтеносных земель. Разница между правилами 1892 года и временными 1900-го состояла в следующем: работы на заторгованных участках должны начинаться в течение полугода. Ранее по-пудная плата считалась неизменной до полной выработки участков, теперь же она привязывалась к сложившимся ценам и действительной добыче. Вместо неё вводилось понятие долевого отчисления, которое министерством бралось не только деньгами, но и нефтью[2194]. Эти новшества полнее учитывали реальное положение производства, заметно сужая бизнесу простор для налогового маневра. Провести торги по временным правилам не удалось ни разу, хотя назначались они дважды — в 1903 и 1906 годах. Участвовавшие в них фирмы точно так же соревновались в завышении долевых отчислений, вновь достигших более чем 70 %, с чем Сенат ожидаемо не мог согласиться[2195]. С началом работы Государственной думы этот вопрос рассматривался уже там. Народные избранники решительно выступили против временных правил; они отклонили предложение правительства назначить торги на 15 января 1909 года по 33 участкам площадью 129 десятин, потребовав разработать полноценный закон[2196]. Министр торговли и промышленности И.П. Шипов попытался объяснить, что быстро это сделать не удастся, поскольку необходимо учесть множество разных интересов, но поддержку среди депутатов не нашёл[2197].
Главными противниками принятия закона, предусматривающего отвод земель на конкурсной основе, стали крупные нефтяные компании. Опыт последних неутверждённых торгов 1906 года, несмотря на значительное количество выставленных участков, показал, что неудачные итоги — «это не игра зарвавшегося игрока, которому при проигрыше нечем платить, а серьёзно задуманный и умело проводимый замысел — скомпрометировать какие бы то ни было любые условия»[2198]. Бизнес сознательно срывал торги, компенсируя потребность в земельных площадях другим способом. Различные частные лица заключали договоры с крестьянами на аренду и поверхностное использование участков сроком на 30 лет. Затем эти лица обращались в Горный департамент с просьбой разрешить им добычу, поскольку в течение трёх десятилетий на заарендованной земле казённая разработка частного владения невозможна. После получения соответствующего разрешения участок с необходимой документацией перепродавался нефтепромышленникам[2199]. В Госдуме предан огласке случай генерал-майора Сенявина, который подобным способом сплавил немало нефтеносной земли фирме Нобелей[2200]. Крупные компании активно использовали этот обходной маневр, однако прекрасно понимали, что целесообразнее всего разрешить эту проблему комплексно, одним ударом. Поэтому в противовес законотворческим поискам властей нефтяной бизнес инициировал создание так называемого паевого товарищества Общество бакинских нефтепромышленников.
Эта идея зародилась в нобелевских кругах; целью было получение сразу всех нефтеносных земель, причём без каких-либо торгов. Маскируя свои стремления, организаторы оговаривали и участие государства: паевое товарищество должно действовать на акционерных началах, т. е. нефтепромышленники участвуют своими капиталами, а правительство — землёй. Причём доля казны как пайщика не может превышать 33 % всего основного капитала. Распределение паёв между участниками производится пропорционально их годовой добыче за последние три года. Иными словами, по предлагаемой схеме большая часть земель уходила к тем, кто имел значительное производство, т. е. к крупным фирмам. Из 186 фирм, присутствующих в регионе, 12 крупнейших фактически получили бы почти 2/3 всех площадей, окончательно закрепив своё доминирование[2201]. После благополучного срыва торгов 1906 года идея паевого товарищества приобрела статус альтернативного проекта по отношению к разрабатываемому закону о нефтяном промысле. Несмотря на существующие противоречия, его дружно лоббировали и Нобели, и Гукасов, и Лианозов, и др. В публичной сфере их усилия поддерживал депутат III Госдумы И.В. Титов. Этот бывший пермский священник, вошедший во фракцию прогрессистов, «старался примазаться к различным промышленным делам», и проект паевого товарищества пришёлся для него как нельзя кстати[2202].
Несмотря на предпочтения нефтяных королей, правительство разработало новый законопроект под руководством товарища министра торговли и промышленности Д.П. Коновалова. Это был не просто высокопоставленный чиновник, но и крупный учёный-химик с мировой известностью. Он возглавлял Петербургскую горную академию им. Екатериной Великой, затем был начальником правительственного Горного департамента, ас 1910 по 1916 год — товарищем министра[2203]. Его профессиональная компетенция была несоизмеримо выше, чем у многих нефтяных деятелей, не говоря уже о персонажах подобных Титову. Разработка законопроекта проходила с большими трудностями, причём источником этих трудностей стало Кавказское наместничество и его глава граф И.И. Воронцов-Дашков. Здесь всегда чутко и заботливо относились к интересам местных нефтяных воротил. Ещё в 1903–1904 годах чиновники наместничества ратовали за отводы земельных участков без торгов: целесообразность такой практики с энтузиазмом доказывал в правительстве представитель главнокомандующего гражданской частью на Кавказе генерал-майор А.А. Трофимов[2204]. Теперь же готовящийся в правительстве законопроект встретил открытую оппозицию; Воронцов-Дашков и начальник Кавказского горного управления К.Ф. Ругевич начали борьбу против министерства[2205]. В ответ Коноваловым предлагалось даже выделить Бакинский нефтяной район из ведения наместничества и подчинить местное горное управление непосредственно министерству, что вызвало приступ негодования у кавказских чиновников[2206]. В унисон с ними нефтепромышленники требовали предоставить им площади для эксплуатации. Коновалов же рекомендовал тратить энергию не на делёж имеющихся земель, а на разведку новых месторождений, в чём и заключались перспективы развития, о которых так пеклись нефтяные короли[2207].
К неудовольствию промышленников, закон о новых правилах проведения торгов был разработан правительством и прият Госдумой. Его базовым понятием стала так называемая «условная цена», устанавливаемая сроком на 30 лет. С помощью этого инструмента предполагалось сглаживать последствия резких колебаний нефтяных котировок. Предприниматель по заранее назначенной условной цене получает с торгов участок и платит казне разницу между нею и той ценой, которая складывается непосредственно на рынке. Следовательно, если рыночная цена высока, то разница между условной, раз и навсегда определённой, ценой и рыночной существенна; т. е. чем рыночная стоимость выше, тем больше промышленники должны платить казне; а чем ниже рыночная цена, тем меньше бюджетные выплаты. Это была своего рода формула понижения рыночных цен на нефть, давивших российскую экономику[2208].
Новации вызвали негодование у нефтяников. В Государственном совете их представители пытались дискредитировать этот крайне легкомысленный, по их словам,
