но если сейчас надавить на него, мы рискуем, что он закроется или передумает и запросит адвоката.
– Ладно… – Дэмьен сделал еще один глубокий вдох и выпрямился, сцепив на коленях руки, словно школьник на устном экзамене. – Я сел на автобус и поехал домой. Мы с мамой поужинали, потом поиграли в скрабл. Она любит скрабл. Моя мама, она вроде как не совсем здорова, у нее сердце больное, она спать легла в десять. Она всегда во столько ложится. Я… Я пошел к себе в комнату и сидел там, пока она не уснула. Она храпит, поэтому я… Я пытался читать и еще что-то, но не получалось, сосредоточиться не мог, я очень… – Зубы у него снова застучали.
– Тише, тише, – мягко повторила Кэсси, – все позади. Вы все правильно делаете.
Дэмьен прерывисто вздохнул и кивнул.
– Во сколько вы вышли из дома? – спросил я.
– Ну… в одиннадцать. Я пешком вернулся на раскопки, оттуда до моего дома всего несколько миль, на автобусе очень долго получается, потому что сначала до центра едешь, а потом идешь обратно. Я пошел в обход поселка, мимо фермы, но пес меня знает, поэтому, когда он вскочил, я сказал: “Умный песик, Лэдди”, и он не залаял. Я зашел в сарай для инструментов и взял… взял перчатки, и надел их, и взял… – он натужно сглотнул, – взял большой камень. Прямо на краю поля нашел. Потом я пошел в сарай для находок.
– Во сколько это было? – спросил я.
– В полночь где-то.
– А когда туда пришла Кэти?
– Должна была… – он моргнул и мотнул головой, – должна была в час, но пришла раньше – может, без пятнадцати? Когда она постучалась в дверь, я думал, со мной инфаркт случится.
Значит, это он ее боялся. Мне захотелось врезать ему.
– Вы впустили ее.
– Да. Она шоколадное печенье принесла – наверное, из дома захватила. Она дала мне одну штучку, но я не стал, я просто не мог есть. Просто положил в карман. Она свое печенье съела и стала про балетное училище рассказывать – несколько минут говорила. А потом я сказал… Я сказал: “Посмотри вон на ту полку”, и она оглянулась. И я… я ударил ее. Камнем по затылку. Я ударил ее. – Он словно сам себе не верил.
Зрачки у него так расширились, что глаза казались черными.
– Сколько раз? – спросил я.
– Я не… я… О господи… Это обязательно? Я же сказал, что это я сделал, может, вы просто… просто… – Он вцепился в столешницу.
– Дэмьен, – Кэсси говорила мягко, но решительно, – нам нужно знать в подробностях.
– Ладно. Ладно. – Он неловко потер ладонью губы. – Я ее ударил, всего один раз, но, кажется, не очень сильно, она упала, и все равно… обернулась и открыла рот, вроде как закричать хотела, поэтому я ее схватил. Я испугался, правда испугался, что если она закричит… – во рту у него была такая каша, что я с трудом разбирал слова, – я зажал ей рот рукой и попытался еще раз ударить, но она махала руками, царапалась, дралась – это все на полу происходило, и я толком ничего не видел, потому что свет был только от фонарика на столе, а верхний свет я не зажег. Я ее удерживал, но она к двери рвалась, выворачивалась, и она сильная была, я не ожидал, что она такая сильная будет, ведь она была… – Дэмьен умолк и уставился на столешницу. Дышал он быстро и прерывисто.
– Потому что она была такая маленькая, – невыразительно закончил я.
Рот у Дэмьена открылся, но он ни звука не выдавил. Лицо позеленело, на коже ярче выступили веснушки.
– Если хотите, можем сделать перерыв, – предложила Кэсси, – но рано или поздно вам придется рассказать нам все остальное.
Он яростно замотал головой:
– Нет. Не надо перерыв. Я просто хочу… Все в порядке.
– Хорошо, – сказал я, – тогда продолжим. Вы рукой зажали ей рот, но она отбивалась.
Кэсси едва заметно дернулась.
– Верно. Да. – Дэмьен обхватил себя руками, втянув их поглубже в рукава свитера. – Потом она перевернулась на живот и поползла к двери, и я… я опять ее ударил. Камнем, сбоку по голове. По-моему, на этот раз получилось сильнее – она замерла. Потеряла сознание. Но она еще дышала, так громко, вроде как стонала, поэтому я знал, что должен… Ударить ее еще раз я не мог, просто не мог, я не… – он почти задыхался, – я не… не хотел… причинять ей боль…
– И что вы тогда сделали?
– Там на полке такие… такие полиэтиленовые пакеты. Для находок. Я взял один и… надел ей на голову и затягивал, пока…
– Пока что?
– Пока она не перестала дышать, – очень тихо произнес Дэмьен.
Последовало долгое молчание, которое нарушали лишь свист ветра в вентиляции и стук дождя.
– А дальше?
– Дальше, – голова Дэмьена слегка качнулась, глаза словно ослепли, – дальше я поднял ее. В сарае для находок оставлять ее было нельзя, иначе вас вызвали бы, поэтому я решил вынести ее оттуда. Она… там везде была кровь, наверное, из раны на голове. Я замотал ее в пакет, чтобы крови еще больше не натекло. Но когда я вышел на поле, то увидел в лесу свет. Костер или что-то наподобие. Там кто-то был. Я испугался, так испугался, что у меня ноги подкосились, я думал, что того и гляди ее выроню. Вдруг меня кто-нибудь увидел бы? – Он с мольбой протянул к нам руки, его голос дрогнул. – Я не знал, что с ней делать.
Про совок он не упомянул.
– Как вы действовали потом? – спросил я.
– Отнес ее обратно к вагончикам. В сарае с инструментами лежит брезент, им полагается укрывать во время дождя особенно уязвимые участки территории. Но мы почти никогда им не пользуемся. Я завернул ее в кусок брезента – не хотел… понимаете, насекомые… – он сглотнул, – и спрятал ее. Можно, наверное, было просто в поле бросить, но я… там лисы, и крысы, и еще много кто, вдруг ее не сразу нашли бы, мне не хотелось просто выбрасывать ее… Я с трудом соображал. Думал, может, на следующий день придумаю что-нибудь получше.
– А после вы пошли домой?
– Нет. Я… сначала я прибрался в сарае для находок. Кровь. Она везде на полу была, и на крыльце тоже, на перчатки мне попала, и на ноги, и… Я набрал из шланга ведро воды и попытался смыть ее… От нее пахло… Я едва не бросил все это, потому что меня чуть не вырвало.
Клянусь, он смотрел на нас так, будто
