— Винченцо подумал. — В принципе согласен… только, может, сперва этот ваш… артефакт.
— Наш. Родовой.
— Хорошо. Наш артефакт, а потом уже все остальное.
— Видишь, я же говорила, что он согласится… — произнесла Миара в никуда. — Да, планы передам… конечно.
И взгляд перевела на Винченцо.
— Там, под городом, еще одна точка. Связь с ней слабая, хотя Ирграм старается…
— А он где?
— Теперь — везде… как-то так получилось, что он несколько… растворился в пространстве. Физически. Но в то же время соединился с системой… поэтому надо и отыскать этот долбаный артефакт, потому что Система норовит заткнуть дыры тем, до кого дотянется.
Звучало своеобразно.
И ни хрена не успокаивающе.
Появилось даже желание отбыть как можно скорее, пока Система в своем желании восстановить целостность, не сочла, что Винченцо ей тоже пригодится.
— Так что он теперь часть… связи? Или что-то вроде, потому что личность сохранилась. И с орбитой теперь связь стабильная. И от наземных станций отклики пошли. Конечно, одна через две, а то и через три, но… это много.
Миара не улыбалась.
— Это… очень много. И если так, то… у нас получилось. Понимаешь? Поднять этот гребаный щит получилось… и закрыть небеса… восстановить… изменить… и если так, то остальное тоже получится. Веришь?
— А есть варианты? — Винченцо хлопнул себя по животу. — Но для начала… может, получится пожрать чего?
Миара хмыкнула.
— Нет в тебе понимания момента… но да, получится. Идем… так вот, транспорт я приказала расконсервировать, а вот со связью нужно, чтобы ты разрешил постоянное подключение к системе. Это небольшое вмешательство и я сама…
— Вмешательство куда?
— В мозг.
— Эта хрень собирается залезть мне в мозг?
— Не совсем она. Здесь ты при желании можешь обратиться к Системе безо всяких приспособлений. Она услышит. Тут энергетическое поле сверхплотное. А вот за пределами башни — другое дело. Нужен усилитель. И можно внешний, вроде короны…
Миара говорила спокойно и уверенно.
— Но проще локальный. За ухо вживляется. Больно не будет…
— Никогда не верил целителям, которые говорили, что больно не будет.
— Вин, вот разве я тебе когда-нибудь врала?
— Тебе все случаи пречислить или дюжины хватит?
— Ладно, соглашусь, неудачно. Но поверь, это и вправду быстро, а возможности открывает невероятные. Нельзя быть таким ретроградом и отказываться…
Вот же… зараза.
Глава 49
Миха
Ну их на хрен с такими переходами. Миха сглотнул слюну, но его все равно вывернуло какой-то липкой жижей. Руки дрожали. Ноги дрожали. Тело ощущалось киселем, прилипшим к остову-скелету. И главное, что управлять этим скелетом было невозможно.
Если каждый раз так, то понятно, отчего из виртуальной реальности возвращались немногие.
Мазохизм, как он есть.
Миха закрыл глаза, силясь унять бурю в желудке. Если он еще и обосрется… тоже мне, спаситель человечества… навряд ли благодарного.
Сердце колотилось.
И одышка, кажется, наличествовала.
— Ты как, живой? — а вот этот голос заставил открыть глаза, и простое это действие пробудило к жизни стаю дятлов, случайно залетевших внутрь черепушки.
Дятлы метались.
Стучались о кости.
И стук их здорово мешал восприятию реальности.
— Живой, — воскликнул Джер радостно. — Дышит!
— Живой, — Миха все же сумел заглушить радостный перестук дятлов. И отметил, что в отличие от него Джер выглядит вполне себе бодрым.
Отвратительно бодрым.
И штука с головы… нет, не исчезла. Превратилась в такой вот обруч, вроде стального. Железная, мать его, корона, с одним зубцом, что поднимался над переносицей. И звезда во лбу, точнее в короне, имеется. Алая. Горит.
— Ты… как?
— Нормально. Система говорит, что моя нервная система более адаптирована, что сказалась перестройка для установления связи. Ну и в целом так… Карраго что-то еще объяснял, но я не очень понял, — Джер подал руку, помогая выбраться из капсулы.
Миха и выбрался.
Вывалился.
Но сумел разогнуться и даже устоять на ногах.
— А еще говорит, что она стабилизировала тебя. И что создала новые… ну, что-то там маги делали и недоделали. И это разваливаться стало… как его… иммуно-энергетический конфликт! Вот, — Джер скалился.
И белые одежды на нем смотрелись нелепо.
А вот сам Миха был голым. И где-то в глубине души шевельнулся стыд. Правда, очень уж во глубине, если так-то… но ведь шевельнулся.
— Мне бы…
— Очистится. Знаю. Это неприятно. Питательный раствор, когда застынет, присыхает намертво… Ица вон до сих пор ругается. А я ей говорил, что надо мыться сразу. Она же…
Джер шел рядом. Ну хоть поддерживать не пытался, уже радость.
— Где… все?
— Ну… маги там… Миара заняла третий сектор, сказала, что он теперь весь её и на меньшее она не согласна. И вообще… Винченцо тоже с ней. Говорят, она вообще тут решила остаться… — Джер отступил, пропуская. — Иди. Я закажу еды какой… правда, пока только питательные брикеты. Потом, позже, синтезаторы запустятся, а то пока энергии не очень много. Тут вообще сложно все… надо в город… не магов, к мешекам. Но ты иди. Ты помойся, так легче будет.
И вправду легче стало.
Настолько, что белоснежные одеяния уже не бесили. Почти. И пищевые брикеты, оказавшиеся маленькими серыми кубиками, которые надлежало заливать водой, тоже зашли. Вкус у них был своеобразный, запах и вовсе травяной, но желудок, как ни странно, принял.
— Рассказывай, — велел Миха, потому что мальчишку просто распирало от желания поделиться… чем-нибудь да поделиться.
— Во-первых, систему не то, чтобы восстановить удалось… точнее удалось, но как бы не полностью… Карраго!
Рев заставил подпрыгнуть.
— Мой юный друг, к которому я пытаюсь относиться с искренней симпатией, — голограмма Карраго возникла подле стола. — Не стоит так орать.
— Расскажи ему!
— А сам ты не способен?
Джер запыхтел и насупился.
— Вам, дорогой мой, следует больше внимания уделять разного рода наукам. Скажем, риторика… отлично развивает способности внятно излагать собственные мысли.
— Он надо мной издевается! А я ему приказать не могу! Всем могу, а ему — нет!
— Как полагаю, это было сделано, чтобы уравновесить… Система взаимодействует с теми, кто управляет Системой, но у них нет абсолютной власти. Как её нет и у самой Системы. Сложная структура. По-своему красивая, хотя и уязвимая… впрочем, я не о том.
Карраго был в ярко-алом камзоле, щедро расшитом золотым шнуром. На рукавах
