в стране воплотились все три сценария, причем ее бросало от одного к другому.
Каковы бы ни были просчеты руководителей республики (их мы перечислим позже), все же в одном ей удалось добиться определенного успеха. Классовый конфликт в Каталонии пошел на спад, наниматели согласились на примирение с рабочими, а церковь примирилась со светским модернизмом. Региональная ассамблея в Каталонии, в отличие от парламента в Мадриде, на два лагеря не раскололась; начиная с 1933 г. региональное правительство формировалось из левоцентристов (партия «Эскуэрра»), а консервативная «Лига» выступала в роли лояльной оппозиции (Molas, 1973: 344–348; Barrull Pelegn, 1986: 342–345). Здесь центр держал позицию, договариваясь с Мадридом об автономии; договоренности дрогнули лишь тогда, когда в 1934 г. парламент в Мадриде стал интегралистским, правым и взял курс на централизацию страны. Количество анархистов сократилось вдвое. Действительно, землевладельцы направили в Мадрид петицию с жалобой на проводимые левой «Эскуэррой» реформы аренды сельской земли, а промышленники и церковь в регионе спустя два года, в 1936 г., поддержали Франко. Но все же, будучи предоставлена сама себе, а также благодаря доброй воле Мадрида, Каталония была уступчива. В наиболее развитом регионе Испании, вследствие этого раздираемом классовыми противоречиями, пробовали внедрять либерально-демократическую практику. Баскский регион отличался тем же: здесь церковь была достаточно либеральна, а правящая консервативная Баскская националистическая партия в 1936 г. объявила регион республикой. Для этих двух регионов было очевидно, что левоцентристский альянс в Мадриде предоставил бы им более широкие права, нежели правление правых интегралистов. Тут мы впервые видим перекос: традиционно за более широкую автономию выступали не правые, а левые. В результате удалось разрядить обстановку и снизить вероятность перерастания межэтнических распрей в более серьезный конфликт.
В республиканский период в стране сменилось три правительства. В период с 1931 по 1933 г. Испанией управляла левоцентристская коалиция. Затем, в результате изменений в избирательном праве, к власти пришла правоцентристская коалиция, а уже в феврале 1936 г. ее сменил левоцентристский «Народный фронт». Он находился у руля лишь до июля, после чего, начавшись с военного мятежа, страну захлестнула гражданская война. У всех трех правительств не было иного варианта, кроме коалиционного: партий в стране насчитывались десятки. При том что их набор и состав постоянно менялись, их направленность в целом соответствовала пяти политическим направлениям. Примерно 10 % испанцев поддерживали левых анархо-синдикалистов — и поэтому практически не голосовали. Около 20 % поддерживали леваков-социалистов (и коммунистов), 20 % — левых республиканцев, 30 % — правых республиканцев, наконец, 20 % — правых антиреспубликанцев. Последние две цифры начиная с 1933 г. менялись местами. Но во всем этом срезе набиралось до 10 % (в основном каталонцев и басков), которых изначально не интересовали ни левые, ни правые и которым нужно было лишь расширение автономии. Хотя эти тенденции стабильно и неизменно проявлялись на выборах, все же избирательная система не полностью отражала сложившуюся по стране картину. Даже небольшие изменения в статистике голосующих серьезно сказывались на составе парламента — это отражено в табл. 9.1.
Как видим, в 1933 г. парламент значительно «поправел», а в 1936-м — «полевел». При этом не было тенденции, которая господствовала бы долго: множеству партий, действовавших в республике, необходимо было договариваться между собой. Когда договориться не получилось, система рухнула[49].
Таблица 9.1. Национальные выборы во Второй Испанской республике, число мест, доставшихся основным политическим группировкам
Партийные группировки
1931
1933
1936
Социалисты/коммунисты
118
63
119
Левые республиканцы
110
36
125
Каталанские и баскские регионалисты
53
56
58
Правые республиканцы
164
113
30
Антиреспубликанские правые
25
180
142
Примечание: ни одна классификация политических партий Испании не может считаться истинной и неоспоримой. При составлении таблицы я решил опустить от пяти до десяти депутатов в каждом созыве парламента, чьи взгляды особенно трудно классифицировать.
Источники: Varela Diaz, 1978:33, 69–74; Irwin, 1991:269; Tusell Gomez et al., 1993: II; группировка партий осуществлена на основе: Montero, 1988.
Так на какие же круги смогли опереться эти партии? На карте 9.2 мы видим, что избирательная картина складывалась порой потрясающим образом.
Карта 9.2. Итоги выборов в испанских провинциях в 1933 и 1936 гг.
Видно, что республиканские/социалистические настроения сильно сосредоточены на юге, в Каталонии, а также Астурии, то есть в регионах, для которых более всего характерна классовая конфронтация в сельском хозяйстве и промышленности. В испанском Леванте, Галисии и на баскском побережье голоса поделились поровну. Кастилия и Леон стойко симпатизировали правым, а вот город Мадрид был социалистически-республиканским. Можно заметить, что в районах с различным уровнем классового конфликта, а также с разной степенью оторванности от традиционных кастильских церкви и государства наблюдается двойственный эффект. Не было такого, чтобы правые настроения вдруг охватили «пограничную зону», находящуюся под угрозой: единственный вариант — периферийные регионы, противостоящие центру, проникались левой идеологией, обнажая классовые расслоения региона, а иногда и укрепляя его классовый состав.
Однако у нас нет экологической корреляции данных по голосующим, каковая, например, имеется по Веймарской республике. Нам приходится полагаться на пестрое ассорти местных экологических исследований. Главные из них — по Мадриду (Tusell Gomez, 1970), Аликанте (Garca Andreu, 1985), провинции Арагон (German Zubero, 1984), Сарагосе (German Zubero et al., 1980), Логроньо (Bermejo Martin, 1984), Ллейде в Каталонии (Mir, 1985; Barrull Pelegn, 1986) и Каталонии в целом (Vilanova, 1986). Как показывают эти исследования, результат голосования и принадлежность голосующего к социальному классу тесно связаны. Почти во всех районах, где большинство составляют горожане-рабочие, сельские чернорабочие и бедные крестьяне, наблюдался сдвиг влево. Во многих также прослеживается стабильно низкая явка: это свидетельствует о наличии там поддержки анархо-синдикалистов. Однако «влево» в данной ситуации соответствует не только социалистам и анархосиндикалистам: если не считать основных промышленно-городских (а также соседствующих с латифундиями) пролетарских гетто, то остальные рабочие окраины поддерживали в равной мере социалистов и левых республиканцев, во главе которых стояли представители среднего класса. А в отсталых районах, где заправляли «касики», от четверти до половины представителей рабочего класса в основном голосовали за правых.
Женщины-работницы, особенно работающие не в коллективе (например, прислуга, которая неизбежно попадала под влияние хозяев-консерваторов), голосовали «правее»; то же можно сказать и о рабочих
