кого он не пристрелил. А этот скот, Император, накрашенный, как баба, под зонтиком и в позолоченных, но деревянных сандалиях, улыбался. «Я на коленях к нему ползти не стану, — подумал служка из монастыря Святого Павла, что стоит в середине Рима, тайно служащий иезуитам, — я им не скотина, я — слуга Божий! Надо бы крест наложить…»
Круглая пуля снесла ему голову. Китайцы учатся очень быстро и очень тщательно. Особенно — убивать… Император сел в свою повозку. Он убил двух лис. Разом. Перед ужином полюбовался на хорошее оружие, а заодно выполнил секретный пункт договора с красным человеком — ну-ни-цы, который просил не оставлять в живых его слугу, свидетеля сделки, от которой придет в ужас вся Европа. Сделки о тайной поставке в Китай огнестрельного оружия… Что-то еще болтал тот красный монах о тайном удревлении истории Поднебесной Империи, что-то весьма политически заманчивое, да это — потом. Всех дел в стране не переделаешь… Вечность впереди… Вечность — это хорошо!
Императору Поднебесной было хорошо. Хорошо пахли вечером дивные цветы, хорошо пахло из кухни, где жарилась на быстром огне постная молодая свинина. Он поднял палец в сторону писца.
— Запиши, — милым голосом прошелестел Император Китая, — в книгу моих наставлений потомкам… Через сто или двести лет надо сделать так, чтобы религия ка-то-ли-цзы поселилась среди нас. Чтобы был Е-пи-цы-ко-пы… Нет, чтобы у нас был свой Па-па. Важна не религия, а оружие, которое она приносит. Записал? Молодец…
***
Дань-Тин-Линь — джуань-шигуань провинции Куонг-Дао — сквозь тонкий веер рассматривал прибывшего с бумагой от Императора человека.
Человек прибыл со свитой из дворцовых людей Императора, при военном отряде четырех сотен арбалетчиков и назвался варварским именем — Валенисиций. Он чересчур прямо сидел на низкой скамеечке напротив наместника владыки Поднебесной Империи. Лицо имел худое, губы тонкие. Одет варвар был в длинный как бы халат ярко-красного шелка и шелковую, красную же шапочку, покрывавшую лишь макушку головы.
Это был Валентиций, кардинал и особый посланник — нунций — Папы Римского.
Нунций молчал. Сидеть на низкой скамеечке западному человеку непривычно, но надо выдерживать тон и показывать силу.
Отложив веер на низкий столик, стоящий позади него, наместник Дань-Тин-Линь спросил человека в красном халате:
— Здоров ли был Император, когда посол Его святейшества выезжал из Байдзына?
Нунций Валентиций, услышав, как обозвал столицу толстый и тупой на голову «мандарин», усмехнулся. Так китайцы проверяли знание чужеземцами их страны.
— Великий и многомудрый Император Поднебесной Империи, когда я выезжал из Пекина, был весел, здоров и велел передать вам, чтобы вы дословно слушались меня. В своей стране и в странах, окаймленных тремя океанами, я имею большое влияние и власть! В знак того, что Император Срединной империи доверяет мне безусловно, он велел вам, его наместнику, передать вот это…
Нунций поднял с пола сверток, который в приемную залу внес сам, не доверив узкоглазым слугам мандарина. Двумя руками положил сверток на низкий стол, развернул золототканую материю. В сверток была завернута толстая книга, в переплете из кожи. А на книге — джуань-шигуань охнул! — лежал тубус красного индийского дерева в пол-локтя длиной и в ладонь толщиной! На черном окрасе тубуса золотыми иероглифами было прорисовано полное величание Императора.
В таких тубусах, в отдельно высверленных для каждого отделениях, Император Поднебесной держал бойцовых сверчков. Получить их в дар — означало полное доверие Императора, полное его расположение и обожание деяний его награждаемого подданного!
Погладив черный лаковый тубус, джуань-шигуань отложил его на свой край стола и потрогал книгу.
— Это есть Книга Книг — Библия, — поспешно сообщил нунций Валентиций, — сие есть великий дар, посланный к вам Святым отцом всей нашей Церкви…
Джуань-шигуань даже не раскрыл книгу. Постучал по коже длинным ногтем и спросил:
— Очень хорошо. А был ли весел и здоров главный советник Императора, тот, что говорит ему обо всех происшествиях на границах империи?
— Да. Был здоров и весел.
Наместник провинции Куинг-Дао более вопросов не задавал. Крикнул людей и велел проводить гостя в Дом для почетных гостей. И стеречь его сон и покой.
Нунций впервые почуял противление своим планам. Он планировал жить в доме католической миссии! А его отправляли на другую сторону, в самую южную и, по европейским понятиям, в самую грязную и подлую часть города! Об отряде арбалетчиков не было высказано ни слова — где жить, где им кормиться самим и кормить лошадей!
— Меня сопровождает особый военный отряд Императора, — напомнил наместнику нунций Валентиций, — надо обеспечить стоянку им и коням, а также прокорм животных и людей!
Теми словами нунций попал мимо наместника, зато — в себя.
Ибо Дань-Тин-Линь внутренне возликовал, услышав такое! Императорские воины, по закону, попав под руку правителя провинции, становятся ему в подчинение как раз потому, что он кормит и поит их и их скотину! И ими командует.
— Отряд Великого Сына Неба, нашего достойнейшего бессмертия Императора, лишь сопроводил тебя, красный человек. Ты его не разместил, не накормил. Это сделал я! Посему отрядом отныне командую тоже — я! Иди, тебя мои слуги проводят!
Папский нунций, шевеля посеревшими губами, пошел к выходу, задирая сапогами со шпорами легкие циновки. Такого унижения ему еще не доставалось.
Наместник провинции Куонг-Дао, по удалении с глаз человека в красном, столкнул толстую книгу на пол. Осторожно взял золоченый тубус, поистине императорский подарок, и поднес его к правому уху. В тубусе молчало, но наместник счастливо сузил глаза — в таком футляре золотом бренчи — ни звука не услышишь!
Джуань-шигуань осторожно смял печати Императора на верхней крышке тубуса, сдвинул крышку. Там под крышкой были видны семь отверстий — семь домов, в которых помещались сверчки. Наместник осторожно потряс тубус. Сверчки молчали!
Еще не желая верить тому, что произошло в его судьбе, наместник махом опрокинул тубус. На красное дерево стола высыпались семь бойцовых сверчков… Мертвых!
Так императоры Китая издревле и лично предупреждали своих высших чиновников о неполной их занятости государственными делами.
Глава 36
Князю Артему, когда отряд встал табориться в низине Уч Сак, привезли русского купца. Из того обоза, что еще с утра выстраивался на движение у монгольского брода через Селенгу. Молодой, сильный мужик с удовольствием поел пшенной каши из давленого ячменя с желтым салом, самолично заварил в котле цибик своего чая, того чая попил сам и угостил князя.
Купец Аникей торопился — выход его обоза в триста возов на древний путь до Байкала был назначен
