особых навыков, да и прочие вещи, обыденные для пока чуждого быта виделись Леону невероятным волшебством. Та иная жизнь, о которой его предупреждала Анеля, выходила делом крайне логичным, а не мистически-пугающим.
Огорчало одно: его любопытство насчет Анели, знакомство с ее истинным видом, добровольное и осознанное, лишило Леона права на продолжение простого и понятного человеческого существования.
Пока еще не изменившись, Леон знал уже слишком много. Он вступил в мир неведомых созданий, и как бы ни сложилось у него с конкретной Анелей, эльфы явно не собирались уже его отпускать.
Анеля отмалчивалась на тему, есть ли в Городе или соседних городах другие люди, с которыми анамаорэ «подписали такие же контракты». Леон мечтал поговорить с ними, понимая, что подготовка к превращению занимает много времени. Уровень человека и того, кем он планировал стать, обязан был выравняться.
* * *
Атласное, упругое, фигуристое — Маю нравилось гладить свое тело, столь податливое, такое послушное малейшим ее желаниям.
Внешнее отражение изменчивого духа, большее, чем платье; и любовно прикасаясь к собственной коже и волосам, пытливая Маю размышляла, какой бы наряд ей сотворить.
Поворачиваясь так и сяк, любуясь средоточием красоты, Маю таяла от удовольствия до тех пор, пока не поняла, что она не единственная живая душа, находящаяся в комнате.
Высокий и статный мужчина с тяжелой гривой золотых волос, с недавних пор знакомый каждому анамаорэ, вольготно раскинувшись на ложе, смотрел на ее соблазнительные изгибы и выпуклости, не отрывая взгляда.
Мысли Маю понеслись вскачь, немой вопрос, что же бог разврата забыл у нее, сменился догадками, как изгнать проходимца. Подумалось, что скажет Макс и как преподнести это Максу, и, наконец, внимание Маю привлек ее собственный внешний вид…
Спохватившись, Маю тотчас закуталась удлинившимися волосами и для надежности добавила мягкое мешковатое платье, после чего с победным видом посмотрела на непрошеного гостя, а спустя миг поняла, что платья… уже нет…
Магнус насмешливо глядел на нее снизу вверх:
— Волосы оставь, мне так нравится.
Маю вперилась в наглеца:
— Что ты здесь забыл, маньяк?! Я тебя не звала.
Маг изобразил виноватую улыбку, одновременно лаская разъяренную фурию взглядом, отчего Маю ощутила, как гнев заливает ее. Обнаженную, с растрепанными волосами.
— Пришел спросить, отчего такая лапушка, такая конфетка до сих пор не прошла Церемонию…
Нечестивый разрушитель устоев, по какому праву он вмешивался в чужую жизнь?!
Маю воскликнула:
— Не захотела и не прошла, этого достаточно! Я не признавала тебя. Давай, выметайся отсюда!
Магнус улыбнулся:
— Сколько страсти! Сколько экспрессии! А ведь нет никаких преград пройти ее, может быть ты… все еще ждешь меня?
Он не двигался с места. Сообразив, что «высшее существо» не хочет никуда выходить, Маю направилась к двери сама, Магнус с интересом наблюдал за выражением ее лица.
Вне комнаты оказалась…пустота.
Белоснежная, вязкая, сладкая на вкус и ощупь.
Спустя секунду пустота стала кислой, но потекла свободнее, и пока Маю ошарашенно наблюдала за ней, Магнус подошел сзади и обнял, заключая ее хрупкую фигурку в тесное кольцо рук.
Глава 469. Бессмысленный экстаз
— Мы с тобой, ты и я, ничего отвлекающего… Пара мгновений, и ты посмотришь на меня с любовью… Пара поцелуев, и ты захочешь, чтобы время остановилось…
Маю попыталась высвободиться, звук мужского голоса, тепло его тела, прикосновения, запах — все очаровывало и влекло ее, но рассуждая здраво, Маю понимала, что это магия, наваждение, возможно, насилие!
Взвизгнула:
— Я люблю царевича и единственное, почему я не прохожу Церемонию — не хочу приглашать детей!
Теперь она была развернута так, что утыкалась лицом в рельефный торс Магнуса, манящий, обжигающе притягательный.
— Ты и раньше говорила похоже, да где тот царевич? А дети — я не заставлю тебя звать малышей.
Маю опять постаралась воззвать к голосу разума:
— Ты хоть понимаешь, то, что ты сейчас творишь — отвратительно?! Много чести — одержать верх над беззащитной девчонкой!
Угрожать, что она пожалуется царевичам, было тщетно… Те ничего не знали о белой пустоте, Маю могла поклясться.
Лицо Магнуса оказалось близко-близко к ее лицу.
— Отвратительно? И так отвратительно? Я даже не нарушаю никаких ваших законов…
Маю жаждала перетерпеть, закрыться, но почувствовала, что бессильна перед нарастающей волной сладостно-приятных ощущений.
Магнус, вожделенно красивый и отрешенно-прозрачный, даже отступил от нее на пару метров. Все было бесполезно — он мог достать ее из любой точки созданного им пространства, и на прицеле оказались ее девичья честь, стыд и чувства.
Маю никогда не посещала разнузданные вечеринки анамаорэ, но интуитивно поняла: испытываемое ей сейчас было в разы круче, и она вот-вот сломалась бы и начала молить бога о том, чтобы неописуемое нежное блаженство длилось и длилось.
Наблюдая за покачивающейся в экстазе девушкой, Магнус повторил вопрос каким-то ровным, будничным тоном:
— Это отвратительно? А ведь это малая толика того, что я могу тебе дать, и ты даже возжелаешь попросить стереть тебе память… Жить с памятью таких наслаждений и невозможностью их повторить тяяяжко.
Изнемогая, Маю опустилась на пол. Разум покидал ее, снедаемый до предела обострившимися эротическими переживаниями. Бог говорил, это была ничтожная часть его способностей?
Маю нашла в себе силы прошептать:
— Что ты хочешь от меня?
Печаль цвела на гордом лице Мага:
— Ничего. Ты хвасталась своей любовью, а сейчас извиваешься у моих ног, готовая почти на все. Еще немножко — и «почти» растворится… Невеста царевича…
Галлюцинации удовольствий заполняли внутреннее зрение Маю, но какая-то часть ее рассудка все еще была на плаву:
— Это низко, бог Хаоса! Это… Это всего лишь тело!
Магнус ухмыльнулся:
— Деточка, ты только что подписала себе приговор. Я же могу влюбить тебя, влюбить так, что ты перестанешь осознавать черное и белое, все твои планы рухнут, а единственным спасением станет… Сам я всяко останусь равнодушным…
Магнус замолчал.
Девушке перед ним было хорошо. Очень хорошо, как и всем, приходившим на празднества в его владения, во время которых Маг лично, без помощи жрецов, делился любовью с подопечными, точно так же окутывая всех сексуальным напряжением и разрядкой.
Маленькая, трогательная, одна из миллиардов женщин, любимая царевичем… Брат этого царевича отобрал у Мага ту, без которой ему больно было осознавать себя…
Брат, не сам Лукас…
Месть выходила беспощадной и бессмысленной, все равно Тамико благословляла каждое утро, в котором просыпалась с Лукасом, пусть и в своем отдельном доме….
Отношения Мага с Максимилианом раньше были теплыми и приятными. Разрушать его счастье Маг вовсе не планировал, хотя и понимал, что Маю не ценит Макса так сильно, как Макс
