разговоров. <…> Мельцову особенно доверять нельзя, особенно на работе в Ленинграде. <…> По Лентеруправлению почти ничего не сделано, но снятие Белоусова является важнейшим условием и необходимой предпосылкой для оздоровления управления и комнаба. Это будет проведено в ближайшее время. Задерживает несколько подбор нового начальника управления» (Соглядатай, 1995: 1026–1028).
15 мая 1938 г. Н. А. Белоусова исключили из партии. В решении парторганизации ЛУ ГУСМП отмечалось, что он исключен «за помощь в антигосударственных деяниях врагу народа Бергавинову», «за потерю революционной бдительности в своевременном разоблачении Бергавинова», «за двурушничество, подхалимство и угодничество», за сокрытие пребывания в партии левых эсеров, «за полный отрыв от партии и за использование служебного положения в личных интересах»323. Как видим, несмотря на материалы предыдущих расследований, Н. А. Белоусову припомнили все. Он сразу же попытался оправдаться, но 5 июня 1938 г. и. о. начальника Ленполитотдела Севморпути Д. Бубнов утвердил решение парткомитета.
Видимо, после рассмотрения дела Н. А. Белоусова Д. Бубнов и составил свое политдонесение. В нем он также критиковал позицию руководителя ведомства: «Нельзя обойти такой возмутительный факт, как история с Белоусовым. Тов. Шмидт был о всем прекрасно информирован, но вместо немедленного изгнания этого прохвоста он делает совершенно неожиданный и немыслимый трюк: он Белоусова представляет к ордену. В ход пускается вся сила давления. Не помогли протесты обкома и политуправления. Белоусов орден получает, а через 4 суток его исключают из партии, а через три недели сам же Шмидт подписывает приказ о его снятии с работы начальника теруправления. На что это похоже?» (Соглядатай, 1995: 1029). Обращает на себя внимание отсутствие в тексте аргументов, доказательств – ничего, кроме обличительной риторики. Отметим, что положение О. Ю. Шмидта в то время также не было прочным, он чувствовал, что его могут объявить «врагом народа», ушел с поста руководителя ГУСМП (Никитенко, 1992: 134).
Забегая вперед, укажем, что Н. А. Белоусов неоднократно летом и осенью 1938 г. писал письма в партийные инстанции, указывая на несправедливость возложенного на него взыскания. Через некоторое время он устроился на работу в Эрмитаж и 13 апреля 1939 г. подал апелляцию в Ленинградский горком ВКП(б). По итогам ее рассмотрения его членство в партии было восстановлено (27 апреля 1939 г.). Ему только «поставили на вид» скрытие факта пребывания в партии эсеров в ноябре 1917 – августе 1918 г.324 Но на работу в систему Главсевморпути он не вернулся.
П. Х. Мельцов не сумел исправить коренным образом положение дел в ЛУ ГУСМП. С 12 августа 1938 г. его освободили от работы «за бездеятельность» (такова риторика документа), «с последующим освобождением его из системы Главсевморпути с 25 августа». К этому времени руководителем Комнаба уже являлся А. П. Апокин, на которого временно возложили и обязанности начальника Лентеруправления325. При передаче дел были выявлены факты, подтверждающие «бездеятельность» П. Х. Мельцова: 1) он не осуществил распоряжения СНК СССР, вышедшие в марте и августе 1938 г. и направленные на улучшение работы теруправления, не провел чистку аппарата, не занимался организацией соцсоревнования и работой штаба ПВХО, не вел работу с кадрами326. Таким образом, поводы для его отставки были найдены, но перед нами опять-таки документ эпохи, в котором приводились условные причины, не излагались факты. Тот же П. Х. Мельцов на протяжении нескольких лет работал в теруправлении, был ближайшим помощником Н. А. Белоусова. Вряд ли с его назначением что-то сильно могло поменяться в организации. Когда новый руководитель был найден, можно было увольнять и П. Х. Мельцова.
П. Х. Мельцов направил письмо О. Ю. Шмидту, доказывая свою невиновность, затем обратился в парторганизации ленинградских учреждений ГУСМП. Решение по его обращению откладывалось. Наконец 4 декабря 1938 г. партсобрание Ленморконторы подтвердило «факты бездеятельности». Но в то же время были выступления и в его защиту. Партсобрание вынесло решение о выговоре П. Х. Мельцову, но 17 декабря райком Куйбышевского района ВКП(б) вынес постановление о его отмене. П. Х. Мельцов не был арестован, лишь известно, что в марте 1939 г. он продолжал быть безработным, так как вакантной должности для него, как для административного работника, не имелось327.
В то же время в руководстве страны понимали, что назрела необходимость перемен в Главсевморпути. 28–29 августа 1938 г. состоялось очередное заседание Совнаркома СССР под председательством В. М. Молотова. Был рассмотрен вопрос об улучшении работы ГУСМП. В газете «Советский полярник» вскоре было опубликовано сообщение, в котором говорилось о том, что управление достигло в своей работе значительных успехов, но вместе с тем в ней «имеются существенные недостатки», которые и привели к зимовке 25 судов и ледоколов в Арктике зимой 1937/38 г. Особо критиковалась организационная работа Главсевморпути, отмечалось наличие вредителей и предлагались меры по улучшению ситуации. Среди них – ряд изменений в ведомстве для «обеспечения большей оперативности», «усиления ответственности». Поэтому «территориальные управления Главсевморпути решено упразднить, оставив в Игарке, Якутске, Анадыре уполномоченных Главсевморпути» (Об улучшении, 1938: 2). Таким образом, Ленинградское территориальное управление прекращало свою работу.
Процесс ликвидации ЛУ ГУСМП продолжался около месяца. При этом его подразделения трансформировались в две новые самостоятельные организации – Морской отдел328 и Комиссию по наблюдению за строительством судов, подчинявшиеся Управлению морского транспорта Главсевморпути. Вместе с тем произошло увеличение количества служащих: в Комнабе с 12 до 24 чел., в Морском отделе – с 14 до 21 чел. Корреспондент «Советского полярника» задавал закономерный вопрос: не следует ли объединить Комнаб и Моротдел, штаты которых «разбухли» за счет обслуживающего персонала, а деятельность тесно переплетается, направлена на решение одних задач – приемку новых ледокольных судов, материально-техническое снабжение и комплектование экипажей (Двойницкий, 1938: 2). Тем не менее две организации не объединились. Морской отдел в том же 1938 г. переименовали, он стал называться Ленинградской морской конторой Главсевморпути. Созданные организации, в отличие от ЛУ ГУСМП, занимались решением конкретных узко специализированных задач. А все курсы подготовки кадров, например, были переданы в ведение Управления учебных заведений Главсевморпути, которое уже взаимодействовало с конкретными институтами (Подготовка кадров, 1939).
ПОДВОДЯ ИТОГИ
Деятельность рассмотренного нами учреждения в Ленинграде – местного органа Главсевморпути – сводилась к выполнению ряда специальных направлений работы, которые поручались главком. Они занимали главное место в деятельности организации. В то же время были и другие задачи, характерные для советских государственных учреждений того времени. В процессе деятельности Лентеруправления возникали проблемы координации как с организациями системы ГУСМП, так и с учреждениями других ведомств (например, с «Судопроектом»). В документах не зафиксирована процедура взаимодействия
