Киггз пересел с пола на скамейку и оперся локтями о колени, прислушиваясь.
Глиссельда заговорила приглушенным, мягким голосом.
– Благословенная, не могла бы ты, пожалуйста, открыть это заседание молитвой?
Благословенная? Мы с Киггзом переглянулись.
– Сочту за честь, Ваше Величество, – пропел голос-контральто. Это была Джаннула. Киггз вопросительно приподнял брови, и я кивнула. Он беспокойно вздрогнул, как будто сражаясь с желанием тут же положить конец всей этой чепухе с ложной святой. Я дотронулась до предплечья Киггза, чтобы его успокоить. Он положил ладонь на мою руку.
– Внемлите, о прекрасные святые на Небесах, – начала Джаннула, имитируя тяжеловесный религиозный язык. – Взгляните на нас с милосердием. Благословите ваших гореддийских детей и достойных итьясаари, ваших преемников. Даруйте нам силы и храбрость, чтобы сразиться с чудищем, вашим нечестивым противником, и ниспошлите нам смелых союзников в этот час нужды.
Время пришло. Я кивнула Киггзу, и он открыл мне дверь. Я бесшумно выскользнула из-за драпировки и шагнула на возвышение рядом с золотым троном. Джаннула стояла перед королевой. Министры и придворные королевского совета склонили головы в молитве, так же как и дюжина итьясаари по левую сторону от прохода. Никто меня не заметил.
Я бросила взгляд на трон. Потом посмотрела еще раз и наконец уставилась во все глаза. Глиссельду было не узнать. Ее голову венчала настоящая корона, а не привычная диадема. Бледные руки сжимали державу и скипетр – королевские регалии, которые даже ее бабушка редко доставала из хранилища, считая непозволительным бахвальством. На королеве Глиссельде была жесткая золотая мантия, отороченная мехом горностая, колючий кружевной воротник и золотое шелковое платье с золотой же вышивкой. Светлые завитки ее волос словно выточили из камня, а ее лицо, которое всегда было бледным, стало еще белее из-за слоя косметики. Губы Глиссельды казались ярким гранатовым пятном.
Под всей этой роскошью было не разглядеть живую, умную девушку, которую я помнила. Я узнала ее голубые глаза, но они были холодны как лед.
Мы задавались вопросом, насколько Джаннула повлияла на королеву. Без сомнения, ответ был налицо.
Я оторвала взгляд от блестящей королевы. Джаннула в своем белом холщовом одеянии по-прежнему стояла впереди, склонив голову. Ее каштановые волосы едва доходили до шеи.
– И как часто Небеса соглашаются ниспослать тебе смелых союзников, о которых ты просишь? – спросила я громким голосом, чтобы меня услышали все.
Она обернулась. Ее рот приоткрылся, а в глазах читался испуг.
– Т-ты здесь, – заикаясь, проговорила она. – Я знала, что ты придешь.
Она не знала, я застала ее врасплох. Я ощутила небольшой прилив удовлетворения.
– Моя королева! – вскричала Джаннула, поворачиваясь к Глиссельде. – Посмотрите, кто к нам пришел.
Глиссельда смотрела перед собой отсутствующим взглядом, как будто не замечая нас, но Джаннуле было все равно. Она обернулась ко мне, засунув ладони в широкие рукава своего светлого одеяния.
– Я знала, что ты вернешься ко мне по собственному желанию, Серафина, – проговорила она с искренностью, которая явно была направлена на ее зрителей. – Не жалеешь, что бросила свою дорогую сестру?
Это был нелепый, омерзительный вопрос, но ему удалось задеть меня за живое. Она сказала именно те слова, которые могли причинить мне боль.
– Жалею, – ответила я, сглотнув комок. Увы, так оно и было.
Могла ли я как-нибудь проверить, до какой степени Джаннула манипулирует королевой и советом? Для этого я хотела потрясти всех присутствующих, а еще хотела, чтобы Киггз услышал их реакцию. Я откашлялась и оправила дублет, чтобы выиграть время и решить, какую тактику избрать.
– Я в спешке вернулась из лаборатории № 4, потому что боялась за тебя, сестра, – медленно произнесла я. – Меня встревожили новости, которые я узнала.
Рот Джаннулы приоткрылся. Ей удавалось вполне убедительно изображать невинность.
– Что такое?
– Драконы говорят, что ты служишь им. По их словам, это ты разрабатывала все стратегии Старого Арда и давала советы генералам. Они прозвали тебя генерал Лэди, – сказала я, незаметно оглядывая зал. Полудраконы никак не отреагировали на эти новости, но многие члены совета беспокойно зашептались друг с другом. Глиссельда все так же сидела с безразличным видом.
Я затаила дыхание и подумала, что Киггз, наверное, тоже едва дышит. Потребуют ли королева и ее совет, чтобы Джаннула ответила перед ними, услышав эту тревожную информацию? Или она настолько одурманила их, что они были готовы простить ей любое прегрешение?
– Благословенная Джаннула, – произнесла королева, и ее высокий голос прорезался сквозь нарастающий ропот советников. – Серафина говорит, что ты шпион Танамута.
Джаннула взглянула на меня со стальной холодностью, но уже через мгновение ее зеленые глаза округлились.
– Ваше Величество, – чувственно заговорила она. – С болью в сердце должна признаться, что обвинение Серафины правдиво, хотя оно и основано на неполной и не вполне верно понятой информации. Драконы держали меня в заключении всю мою жизнь. Моя мать, дракон Эбайнд, вернулась в Танамут беременной и умерла при родах. Мой дядя, генерал Палонн, отдал меня в лабораторию № 4, когда я была еще ребенком.
Я ожидала, что она снова продемонстрирует шрамы на руках, как сделала это в Самсаме, но вместо этого она развязала корсаж, обнажив живот. Члены совета ахнули, объятые ужасом. Она повернулась лицом к Глиссельде, но та не вздрогнула, не отвела взгляд. От грудной кости Джаннулы к ее пупку тянулся длинный фиолетовый шрам. Его нижний край терялся под одеждой.
– Они вскрыли меня, – проговорила Джаннула и начала зашнуровывать платье, не отводя от меня взгляда. – Они накачали мою кровь ядами, обучили меня физике и языкам, заставили бродить по лабиринтам, чтобы посмотреть, как долго я протяну без еды и тепла. Я умирала дважды, они возвращали меня к жизни с помощью разрядов молнии.
Когда меня родила моя мать, я рыдала. Когда я родилась второй раз, во мне бурлила ярость. Мое третье пробуждение заставило меня осознать, что я пришла в этот мир не просто так. Я поняла, что не покину его, пока не найду свое предназначение и не исполню его.
Она изящно, словно танцовщица, взмахнула юбками, поворачиваясь лицом к советникам, и скрестила руки на груди.
– Однажды меня обнаружила моя соплеменница – наша дорогая Серафина. Она дала мне надежду. Я узнала, что у меня есть свой народ.
Я бросила взгляд на итьясаари: даму Окру, Флоксию, Ларса, Ингара, Од Фредрику, Брасидаса и близнецов. Все они улыбались – смотреть на это было невыносимо.
– С того дня, – продолжала Джаннула, – я сосредоточила все свои силы на том, чтобы сбежать. Если для этого нужно было заслужить доверие дяди, разрабатывая стратегии для Старого Арда, я была готова пойти на это. Они одерживали победы благодаря мне, но каждый раз платили за них ужасную цену. Я об этом позаботилась.
