— В шестнадцать лет Балкис осиротела и решила, что юной девушке оставаться одной, без защиты и покровительства взрослых, опасно и уж лучше ей жить кошкой в лесу. О да, она знала о своем умении превращаться в кошку — в этом она отличалась от тебя. Лесные и речные духи так пропитали ее волшебством, что она умела творить и еще кое-какие чудеса, но, оставшись на белом свете одна-одинешенька, Балкис направилась к Идрис — так звали местную знахарку, и та обучила ее азам волшебства. Девочка оказалась на редкость способной ученицей, как и ты — впитывала знания словно губка и за год постигла все то, чему ее только могла научить Идрис. А потом Балкис снова отправилась в путь. Идрис посоветовала ей разыскать меня и продолжить обучение волшебству.
— А вы привели ее в Мараканду?
— Да, хотя тогда я и сам не предполагал, куда именно приведет нас дорога, — признался Мэт. — Просто-напросто в то время варвары-завоеватели ордами хлынули с востока, и мне нужно было остановить их, покуда они не добрались до Мараканды. Представь себе, до тех пор, покуда мы с Балкис после всевозможных злоключений не добрались до Индии, я и не подозревал, что на самом деле она — девушка, а не кошка. Балкис помогала мне в схватках с варварами и не раз спасла мне жизнь. Мало этого — так она еще помогла мне спасти моих детей, когда их похитили. — Он перевел взгляд на Антония. — Думаю, ты не станешь удивляться тому, что, узнав о том, что Балкис похищена, я бросил все и поспешил ей на выручку.
— Нет, конечно! — пылко воскликнул юноша. — Но когда же она узнала о том, что она — принцесса?
— После того, как мы помогли пресвитеру Иоанну отвоевать Мараканду и заставить варваров отступить в степи. Тогда император сопоставил кое-какие события и пришел к выводу о том, что Балкис — его пропавшая без вести племянница. Ему даже удалось разыскать тех речных нимф, которые спасли девочку в младенчестве, и они подтвердили его догадку. Вот так наша крестьянская девочка неожиданно для себя стала принцессой.
— Если она всю жизнь жила как крестьянка, то впитала манеры благородной дамы удивительно быстро.
— Да, она способная ученица, — согласился Мэт. — И пресвитер Иоанн утверждает, что она очаровала всех при дворе. При все том я почти не сомневаюсь, что здесь у нее нет ни одного близкого друга. Все, кто ее окружает, выросли во дворце, и никто из них не понимает, что это такое — быть простой крестьянкой.
Антоний нахмурился и стал внимательно разглядывать ногти на руках. Мэт ждал.
— Но уж теперь-то она знает о своем высоком положении, — пробормотал наконец Антоний.
— Знает, но ей понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому, — точно так же, как и тебе нужно время.
— Я-то не принц!
— Нет, но ты — чародей и очень храбрый воин. — Мэт пожал плечами. — Во всяком благородном семействе всегда отыщется дальний предок — выходец из простонародья, произведенный во дворяне за доблестную службу королю и стране. А ты доказан свою доблесть хотя бы тем, что привел Балкис домой живой и невредимой…
Антоний приготовился возразить. Мэт поднял руку.
— Нет, не надо говорить мне о том, что она столько же раз спасала тебя, как ты — ее. Факт остается фактом: она бы погибла в пути, если бы рядом с нею не было тебя.
Антоний закрыл рот и приступил к внимательному изучению пальцев на ногах.
— Но ты сделал не только это, — продолжал Мэт. — Ты совершил подвиг в бою и доказал, что стал выше простого крестьянина, которым родился на свет, что у тебя — благородное сердце и возвышенный разум. Ты достаточно благороден для того, чтобы просить руки принцессы. И пресвитер Иоанн, и принц Ташиш готовы посвятить тебя во дворянство — лишь бы только ты сам согласился.
— Они не могут сделать меня дворянином, — печально проговорил Антоний и покачал головой.
— Нет, им под силу только даровать тебе дворянский титул — теперь, когда ты доказал свое благородство. А ты его доказал — осознаешь ты это сам или нет. Кроме того, у принца Ташиша есть свои причины испытывать к тебе приязнь — правда, не могу точно судить, прав ли я.
Антоний сдвинул брови и вопросительно уставился на Мэта:
— Какие же это причины?
— Я тебе говорил, что Балкис очаровала всех при дворе, — напомнил ему Мэт. — Но если она выйдет замуж за человека, родившегося крестьянином, она лишится права наследования престола. Сама она не желает никакого наследования, но при дворе непременно отыщется какая-нибудь амбициозная клика, которая постарается уговорить нашу Балкис вступить в борьбу за престол, и в этой борьбе девочка может погибнуть.
Антоний в ужасе вытаращил глаза.
— Но если она выйдет замуж за человека, который родился крестьянином, но затем доказал свою доблесть и благородство, то это может сделать Балкис чрезвычайно любезной народу и еще более упрочить престол.
Антоний стал задумчиво обозревать облака пара.
— Ну перестань, — негромко проговорил Мэт. — Ты же знаешь, что она не такая уж могущественная волшебница, какой могла бы быть рядом с тобой, а ты превосходно завершаешь ее стишки. Почему ей так худо даются последние строчки — этого я не знаю, но это так. Ты же, напротив, с трудом зачинаешь стихи, но вдвоем вы могущественнее, чем каждый из вас по отдельности. Если уж это тебе ни о чем не говорит, я уж и не знаю, чем тебя убедить.
Антоний упорно молчал.
— Ну хорошо, — продолжал Мэт. — Это ни о чем не говорит тебе, зато это о многом сказало Кала Наге. Как ты думаешь, кто второй в той паре, которая способна встать на пути к покорению всего мира этой злобной тварью? Это не я — теперь мы точно знаем, что Балкис преотлично способна обойтись без меня. А вы с Балкис уже благополучно одолели и колдунов, и войско Кала Наги, и злодейка знает, что вам под силу сделать это вновь. Ей непременно нужно разлучить вас, а самый надежный способ для этого — убить Балкис.
— Нет!!! — в страхе вскричал Антоний.
— Вот почему Кала Нага так разгневалась на неудачливого похитителя Балкис, — невозмутимо продолжал Мэт. — Его замыслам не суждено было осуществиться, и в итоге он отправил Балкис к единственному человеку на свете, с помощью которого она могла превратиться в настоящую угрозу для Кала Наги. Забавно, не правда ли? Хрупкая, нежная девушка — грозная волшебница… Однако у нее есть необходимая для этого отвага, а с тобой — и сила.
— Стало быть, я могу сохранить ей жизнь только будучи рядом с нею? — спросил Антоний.
— Ну, наконец до тебя дошло, — вздохнул Мэт.
Но Антоний и теперь принялся возражать:
— Я — простой крестьянин! А мужчина, чтобы жениться на принцессе, должен быть богат!
— Ну да, конечно! — фыркнул Мэт. — Простой крестьянин, у которого карман набит золотыми самородками и драгоценными камнями!
Антоний выпучил глаза.
— Она вам рассказала?
— Только тогда, как я спросил ее, — заверил его Мэт. — Помнишь нашу встречу на базаре — когда ты отдал ювелиру золото и алмаз? Я боялся, что они краденые, но Балкис рассказала мне, откуда они взялись.
