— Это будет просто великолепно, Анна! Я помогу тебе всем, чем только смогу.
— Всем, чем сможешь? Смотри же, ты сама сказала! — Анна закружилась и хлопнула в ладоши. — Ты можешь теперь это вообразить, Мария? Пир и увеселения, да, но еще и чистая месть им всем, не в последнюю очередь их глупым женщинам, которые позволили своим французским супругам поехать ухаживать за последней возлюбленной короля Англии. Мы им всем покажем!
Мария поднялась, чтобы успокоить Анну, нервно расхаживающую по комнате. Сделала шаг, преградив ей дорогу, и взяла сестру за руку.
— О какой именно мести ты мечтаешь, Анна? Понятно, что они пропустят пиршество и возможность встретиться с английским королем и его будущей супругой; для них это потеря, не важно, поймут ли они это. Но, кажется, ты задумала что-то еще.
Анна с чувством превосходства взглянула на сестру.
— Ты, Мария, собери лучше дам и разучи с ними пантомимы, а я позабочусь об остальном. Не забивай себе голову всякими мелочами.
— Анна, — Мария сильнее сжала руку сестры, — наверное, будет лучше, если ты мне скажешь сейчас, что задумала. Как я поняла, ты не все поведала о своей мести. Я по глазам твоим вижу.
— Неужели, сестра? А мне казалось, я хорошо умею скрывать то, что хочу скрыть. Что ж, я скажу тебе, ведь помешать мне ты все равно не сможешь. Самая сладкая месть будет состоять вот в чем. Пусть благочестивые дамы этого прекрасного королевства отказываются от общения с Великой Блудницей английского короля. О, я прекрасно знаю, что они думают сейчас, когда не являются сюда на мои приглашения. Но их мужья и сыновья возвратятся к ним изумленные и усмиренные вечером, проведенным в обществе Анны Болейн, — и возвратятся они, отнюдь не сохранив верность своим благочестивым зазнавшимся женушкам. — Голос Анны пресекся от душившего ее гнева. Смитон давно уже перестал играть и сидел, застыв неподвижно, прислушиваясь к их напряженной беседе.
— Анна, тебе следовало бы подумать как следует. Звучит это так, словно ты собираешься открыть здесь притон разврата. Его величество ни за что этого не одобрит.
— Какое из величеств, Мария? Уж тебе-то хорошо известно, что при бесстыдном дворе Франциска никто не будет раздумывать перед тем, как быстренько покорить красивую и покладистую даму, а таких я привезла в достатке — незамужних красавиц в умопомрачительных нарядах. Прибавь к этому вино, танцы и мужчину, который оказался вдали от дома и своей жены, — вот и посмотришь. — Она вырвала свою руку у Марии и снова стала нервно расхаживать по комнате.
— Что же касается Их величеств, сестра, — продолжала Анна, и голос ее становился все более взвинченным, — то о них мы с тобой сами позаботимся. Это великолепно, и отцу определенно понравится. Два короля в постели с двумя сестрами Болейн, хотя, вероятно, и не в одном и том же месте. — Она издала сдавленный смешок.
В глубине души Мария ощутила болезненный укол, но захлестывающие ее волны отвращения забили эту боль.
— Анна, как ты смеешь предлагать это мне? Соблазняй своего короля, если хочешь. Видит Бог, он и так уж слишком долго тебя добивается и сделал больше, чем надо, чтобы заслужить твою любовь. Но я не желаю иметь никаких дел с Франциском!
— Не говори со мной в подобном тоне, Мария. Он твой старый любовник — да-да, я знала об этом еще тогда, хотя была слишком юной, и с тех пор много размышляла об этом. В постели он, должно быть, великолепен. Сейчас у тебя никого нет, кроме Вильяма Стаффорда, но тот по своему положению настолько ниже тебя, что в серьезность этого романа я не верю. А Франциск — король, Мария, и с него необходимо сбить спесь. Для тебя же это будет месть за то, что он обращался с тобой так пренебрежительно. Ты только вообрази, как потом нам будет славно посмеяться над всем этим.
— В тебе сейчас говорят гнев и твои страхи, Анна. Тебе надо отдохнуть, а я займусь приготовлениями к пиршеству. — Мария подавила желание схватить девчонку и встряхнуть как следует, но та явно была нездорова, едва не теряла рассудок, отравленная жаждой мщения. Смерть Уолси и опала Екатерины все еще не удовлетворили эту жажду. — Анна, сядь, пожалуйста, я вызову леди Гилдфорд.
— Мне не нужна здесь эта старая сторожевая псина! Она по-прежнему хранит верность принцессе-испанке. И оставь свой покровительственный тон, Мария. Отец, я знаю, полагает, что твой долг — присматривать за мной и успокаивать, если я начну совершать безответственные поступки. Так вот, возвышение Болейнов — моя заслуга, и тебе следует об этом помнить. Вам с отцом теперь надлежит исполнять то, что я говорю, ибо скоро я стану королевой, и уж тогда вы будете обязаны исполнять мои повеления. Ступай же и не вздумай выболтать мои планы. Тебя это тоже касается, любезный мой лютнист. Уж больно ты любишь посплетничать где надо и где не надо.
Она погладила музыканта по щеке и резко отвернулась от него. Смазливый Смитон влюбленно смотрел ей в спину.
— Слушаюсь, дорогая моя леди Анна, — только и сказал он.
— Иди, иди, Мария. — Анна сжала ладони. — Нечего тебе меня поучать. Уж кто бы рассказывал мне о ловушках и неосмотрительности, только не ты.
Это уже была пощечина на прощание. Мария едва не испугалась — не столько за себя, сколько за них всех. Подступили слезы, и она поспешно отвернулась. Если бы только Стафф был здесь… Но он скакал где-то далеко, у королевского стремени. Выходя из роскошных покоев Анны, Мария споткнулась и еле удержалась на ногах. В собственной маленькой комнате она бросилась на узенькое ложе, но слезы не хлынули потоком, как она ожидала. Она снова и снова думала: как странно, что ей хотелось, чтобы здесь оказался сейчас отец, который мог бы помешать этому безумию, порожденному страстной жаждой мести, мог помешать Анне, которая со смехом подталкивает их всех к краю невероятной бездны.
Как и обещал гонец, оба короля со своей свитой въехали в Кале на следующий день перед обедом. Притихший в ожидании дворец огласился громкими криками дозорных, которым Анна приказала возвестить возвращение государей. Дамы, хорошо заучившие свои роли, поспешили занять назначенные каждой из них места вдоль большой лестницы, ведшей с парадного двора внутрь замка. Почти все время, пока шли спешные приготовления к банкету, Мария не покидала своей комнатки. Анна заставила ее выйти лишь тогда, когда завершалось лихорадочное разучивание пантомим, заготовленных для вечера. По прищуренным миндалевидным глазам Анны Мария поняла, что та очень сердита на старшую сестру. «Пусть себе видит, как я к этому отношусь», — устало подумала Мария, разучивая свои роли в сценках по мотивам греческих и римских мифов. А может быть, Анна откажется от своей безумной затеи или хотя бы Марию оставит в покое? Она разгладила свои бледно-лиловые юбки, шуршавшие под легким октябрьским ветерком, который овевал скалы Кале. Глазами она быстро обежала группки веселых мужчин, отыскивая среди них Стаффа.
Анна в своем потрясающем платье — бело-зеленом, тюдоровских цветов, с белыми пышными рукавами, в прорезях которых сверкало золото, — быстро сбежала по лестнице. Она прошла под увитой зеленью аркой у основания лестницы и присела в реверансе перед сияющим английским королем и широко открывшим от изумления глаза королем Франциском. Мария прищурилась от солнца и заметила, как спешивается Джордж. Рядом были Норррис и Вестон, и… там стоял еще кузен Фрэнсис Брайан, не смотревший в ее сторону. Она как раз увидела, как сходит с седла Стафф, но его тут же закрыла от Марии фигура королевского черного ворона Кромвеля, и Мария мысленно ругнула короля, который притащил сюда этого типа, вечно слонявшегося поблизости и за всем подглядывавшего.
