Она похлопала его по плечу и поднялась к себе, в мансарду. Ее все еще немного покачивало, на лестнице она чуть не упала. Вошла в любимую комнату и снова поразилась произошедшей перемене – ощущение Меркабура сбивало с ног, как в квартире Надежды Петровны, когда она оказалась там в первый раз. Удивительно, не так и много она сделала открыток, а каким наработанным стало это место!
Софья вдруг поняла, что у нее совсем не осталось сил. Она забралась на диванчик и укрылась пледом, ее трясло мелкой дрожью. Не прошло и пяти минут, как она крепко спала.
Ее разбудил тихий шорох. В комнате было уже темно, и только отблески света из домов напротив позволяли различать смутные силуэты. Щелкнул выключатель настольной лампы.
– Проснулась? – спросил отец.
Она потянулась и выбралась из-под пледа. Ужасно хотелось есть, но она села и вопросительно посмотрела на него.
– Софья, – он замолчал, собирался со словами, она терпеливо ждала.
Папа выглядел растерянным. Она никогда его таким не видела раньше. У стола лежал большой мешок – тот самый, с альбомом и ножницами.
– Я не знаю, – продолжил он, наконец. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь понять тебя, но я попробую. Ты моя дочь, значит, я должен суметь.
Она поднялась, подошла ближе, положила руку в его ладонь, улыбнулась ему. Он встал, отнял руку, посмотрел в сторону и сказал:
– Вот я тебе принес тут… В общем, можешь уволиться, если хочешь. Только отработай две недели и передай все дела, как полагается, чтобы мне не было за тебя стыдно перед директором.
– Конечно, папа.
Когда отец ушел, Софья первым делом отыскала в пакете ножницы. Бронзовые ручки сияли, словно их кто-то начистил. Она закрывала глаза и сквозь веки видела исходящий от них золотой свет.
Теперь у нее есть две зацепки, и никакой контракт ей не нужен. Ее крепко держит реальный мир и не отпустит больше Меркабур, она идет по канату между мирами с надежной страховкой, и в руках у нее – шест для баланса. Когда она работала в отделе упаковки подарков, ей уже случалось испытывать сладкое ощущение, ради которого она мчалась каждый день на работу, как ребенок – утром первого января к елке. А теперь оно стало во сто крат сильнее. И не только момент созвучия с другим человеком влек ее с отчаянной, непреодолимой силой. Сама возможность найти в ком-то рядом то волшебное нечто, которое откликается, резонирует, пульсирует живым светом, – достаточно весомая причина, чтобы не покидать реальный мир. Бесконечное любопытство к людям и азарт поиска родной ноты – вот ради чего она теперь с радостью будет встречать каждый новый день своей жизни.
Но только благодаря Меркабуру она может проявить себя в этот мир так, чтобы самую малость, совсем чуточку его сдвинуть. Ее собственных сил не хватит, но вместе с потоком, с его мощью и напором у нее что-нибудь да получится. Она не хочет переводить стрелки на чужих путях судьбы, она лишь хочет показывать людям те дороги, что скрываются от них в тумане.
Софья достала визитки. Сейчас она закажет открытку, официально, через Магрина, потому что именно на него работает лучший специалист в нужной области. Это будет вдохновлялка для одной немолодой женщины, которая пишет книгу и печет пирожки.
* * *
Укрыт пеленой мягкий ватный мир вокруг, привычно расплываются очертания предметов, руки тонут в столе, как в сыпучем песке, и сами вылавливают то лист бумаги, то пуговицу, то набор со стразами. Инга колдовала над открыткой, сражаясь с потоком. Ветер, бегущий по рукам, сопротивлялся, не слушался, но она укрощала его, как дрессировщик – тигра, и укладывала непокорный поток вопреки его собственному устремлению. Немного подумав, она пришла к простым логическим выводам: в Меркабур утягивает открытка, которая либо вызывает полное отвращение к реальности, либо дарит на той стороне столько счастья, что невозможно от него отказаться ни на секунду. Значит, чтобы подействовало наверняка, надо, чтобы открытка делала сразу и то и другое. В ее нынешнем состоянии лучше всего удавалась Инге первая часть. Она выбирала черные бусины, серые ленточки и рисовала, лепила мрачный мир, наполняя его всем, что творилось у нее на душе. Как она могла быть такой дурой? Попалась на удочку, как ребенок, поверила в Деда Мороза, которого не существует. А теперь, будь добра, живи по-старому, отстаивай каждый божий день свои права и никому не доверяй, все зависит только от тебя. И она боролась. Это ее полное право – заключить контракт и спасти родителей. Инга всхлипнула и достала черный маркер. Опять слезы! Нервная система стала ни к черту со всеми этими страстями.
* * *
Софья все субботнее утро не выходила из своей мансарды. Мама принесла ей наверх обед, погладила по голове, пожелала приятного аппетита, а Софья не могла оторваться ни на секунду. В ряд перед ней лежали визитки и картонная заготовка. На открытке должно быть семь дверей, сделанных разными людьми, так сказала тетя Шура. Значит, надо найти семерых скрапбукеров. Сама Софья, тетя Шура, Семен, Джума – это четверо. Еще та незнакомая девушка, кандидат на заключение контракта, и сам Магрин, если, конечно, получится его уговорить. А кто будет седьмым? Ладно, об этом Софья подумает потом.
Она начала со старых знакомых. Софья уже решила, что они соберутся на квартире Надежды Петровны, нельзя шокировать родителей таким количеством странных гостей. Позвонила Ванде, узнала, что дверь от Джумы будет готова к завтрашнему дню, сообщила адрес и время встречи. Прислушалась к ощущениям в кончиках пальцев – неизвестно, врет ли Джума, но, по крайней мере, Ванда точно не врет. Заглянула на чашку чая к тете Шуре, та с пыхтением гордо сообщила, что дверь уже сделана и дожидается своего часа. Семену она просто сделает заказ через Эмиля. Конечно, разговор с Магриным будет сложный, и Софья решила отложить его на потом. А кто будет седьмым скрапбукером? Битый час Софья ломала голову, пока не обнаружила самый простой и очевидный ответ. Может быть, заодно сможет найти ту девушку, с которой Эмиль хотел заключить контракт. А не найдет – придется спросить у него.
* * *
Мрачная половинка открытки была готова – почти как в детской байке, черные-черные окна в серой-серой башне, темный кошачий силуэт на фоне уродливого пролома в стене. Вторая половинка, которую Инга собиралась сделать яркой и разноцветной, как цирковое представление, никак не желала складываться. Она беспомощно пыталась нащупать в себе ту дурацкую радость, от которой пару дней назад не было никакого спасения, но обнаруживала лишь пустоту. Инга накупила ярких туристических каталогов, разглядывала спа-курорты, райские пляжи и идиллические альпийские пейзажи, но с таким же успехом она могла бы пялиться на стены собственного подъезда – ни одного проблеска мечты или удовольствия. Вернуть бы сейчас ту открытку с мячиком или хотя бы мамину, с каруселью, Инга ведь так и не разгадала ее секрета. И это самое обидное – теперь мамина открытка у какой-то чужой капризной девицы. Инга вздохнула. Или черт с ней, с прекрасной половинкой? Хватит и этой – внушающей отвращение. А еще нужна зацепка. Скрапбукеры – люди осторожные, чужих открыток так просто в руки не берут. Как только Инга поняла, что не сможет сейчас сотворить настолько восхитительный мир, чтобы в нем захотелось остаться, да и вообще вряд ли сделает что-то душевное и симпатичное, ей в голову пришла идея.
