– Думаю, это войдет в «Безымянного Пателя», – буркнула Дарси и впала в отчаяние, произнеся временное название своего сиквела. У нее было семь месяцев на то, чтобы сдать первый черновик. Неужели она, настрочив целый роман за тридцать дней, теперь превратилась в человека, полгода редактирующего четыре жалкие главы?
– Когда закончишь эту книгу, тогда и будешь волноваться о «Безымянном Пателе», – отозвалась Имоджен, снимая, складывая и отбрасывая в сторону передник с рисунком из «Искрящегося пони», превратившись в саму деловитость. – Забывать об Ямарадже нельзя. В нем ключ к твоей концовке. Не забывай, что твой роман посвящен столкновению со смертью!
– Ага, – согласилась Дарси, испытав толику облегчения. Возможно, она внимательно послушает, что говорит Имоджен, и снова проникнется собственным творением. – Какое отношение имеет страх смерти к мистеру «Любовь девчонок-подростков»?
– Люди не просто боятся смерти. Она их еще влечет. Поэтому ребята обожают триллеры… страх, возбуждение, похоть, а в центре сюжета – гибель. Именно поэтому Лиззи желает Ямараджу.
– Потому что она влюблена в смерть?
– Она в нее не влюблена, а находит ее привлекательной, – пояснила Имоджен и привычно рассекла рукой воздух. – В те мгновения в аэропорту Лиззи сталкивается с пониманием, что она – смертна. А Ямараджа уже через это прошел. Он слышит голоса мертвых, чувствует призраков. А потом она обнимает Ямараджу, и смерть не кажется ей такой страшной! Поэтому и мистер Хэмлин собирает воспоминания маленьких детей, ведь благодаря им он чувствует себя всесильным и бессмертным! Но, разумеется, способ мистера Хэмлина никогда не срабатывает надолго, да и Лиззи мучается от неизвестности. Вот почему ты не можешь закончить роман убийством обидчика Минди. Это даже не победа, ведь нельзя обыграть смерть!
Дарси смотрела на подругу, как всегда потрясенная ее тирадами. Но за напором Имоджен стояло нечто неуловимое и подлинное, некая новая грань Ямараджи, которую Дарси прежде не замечала. Он был прекрасен, но вовсе не из-за своей сексуальности и не из-за того, что смотрел в лицо собственной смерти.
Ямараджа был благороден. Каждый день он сражался, хотя и знал, что проиграет битву.
– Значит, они не любят друг друга? – пролепетала Дарси.
– Полагаю, что после атаки террористов Лиззи нужно было в кого-то влюбиться. Но любовь не всегда длится вечно.
Дарси вздохнула. Возможно, Имоджен была права, но Дарси была обескуражена. Это шло вразрез со всем, что увлекало ее в книгах. Любовь из романов – чем не идеал: она прекрасна и бесконечна.
– Давай ты сочинишь финал вместо меня!
Имоджен рассмеялась.
– Я занята приготовлением тушеного мяса и придумыванием имен. Как тебе Ска Уэст?
– Ска,[117]вроде музыки? – спросила Дарси. – Зачем они тебе вообще? Ты что, добавляешь в «Фобоманта» группу новых персонажей?
– Они не для персонажей, – пояснила Имоджен. – У меня набралась куча псевдонимов.
– Для кого?
– Для меня, – ответила Имоджен, вставая.
Дарси на миг остолбенела, но затем бросилась вслед за Имоджен на жаркую, как пекло, кухню.
– Джен, зачем тебе псевдоним?
Имоджен начала крошить ножом дайкон и зеленый лук.
– На тот случай, когда придется начинать сначала. Вдруг в «Парадоксе» зарубят мою серию и ни один магазин не захочет заказывать мои книги?
– Что за безумие!
– Писатели часто поступают подобным образом. К тому же, моя репутация не пострадает. А биография с подпорченной историей продаж никому не нужна.
Дарси подошла к подруге. Мысль об Имоджен, которая пишет под другим именем, вызвала у Дарси ужас. Она как будто преобразилась, опять стала кем-то другим.
– Джен, они не собираются отказываться от твоей серии.
– Я буду рада, когда увижу все своими глазами, – ответила Имоджен. – Примерно так, как в детективах с лихо закрученным сюжетом, где преступник чувствует облегчение, когда его ловят.
– Имоджен, прекрати! Ты не преступница и не самозванка, и в «Парадоксе» не собираются отказываться от твоей серии! И псевдоним тебе не нужен! Имоджен Грей станет знаменитым автором бестселлеров!
Их взгляды скрестились. Дарси молча вызывала Имоджен на спор.
Наступила тишина, только в кастрюле аппетитно побулькивало мясо.
Имоджен нарушила паузу.
– Я уже пишу под псевдонимом, – произнесла она.
– Нет. Имоджен Грей – и есть ты настоящая.
– Раньше ты думала по-другому.
– Я ошибалась.
С улыбкой на устах Имоджен потянулась к плечу Дарси. Однако мгновение спустя ее лицо приняло кислое выражение, и она отвернулась к разделочной доске.
– Дело не во мне, а в бизнесе. Терпят неудачу писатели и их книги. Здесь не рай для подростковых авторов.
Последняя реплика больно ранила Дарси. Она сразу вспомнила их перепалку по поводу приезда Имоджен на Панча Ганапати и тоже помрачнела.
– Из-за чего, Джен?
– Моему агенту не нравится новая вступительная сцена.
– Ты посылала ее агенту? – воскликнула Дарси.
– Вчера, чтобы ошеломить его «Фобомантом». Похоже, неудачный ход, – буркнула Имоджен и принялась помешивать мясо в кастрюле деревянной ложкой. – Он говорит, что багажник машины – неудачное место для вступления, потому что внутри царит кромешная темнота.
– Но в этом-то и соль!
– Соли не видно, – заявила Имоджен. – И по его мнению, сцена совершенно не страшная, что, в принципе, справедливо. Ведь у меня-то нет клаустрофобии. Одна ты разнервничалась, когда возила меня в багажнике. А я отрывалась по полной!
Дарси зажмурилась. Действительно, Имоджен ничего не боялась.
– Жаль, что я ничем не могу тебе помочь.
– Ладно тебе, Дарси. Ты у нас мечтаешь о рае для подростковых авторов.
Имоджен опять повторила магические слова для насмешек над маленькой невинной Дарси, которая считала жизнь простой, поскольку не сталкивалась с трудностями.
Но Дарси заставила себя проглотить обиду.
– Твоя карьера не кончена, Джен.
– Пока нет.
– Верно. Завтра тебя может сбить автобус, – сказала Дарси, принимая то, что реальный мир непригляден, беспощаден и жесток. Порой она задавала себе вопрос: что, если пессимизм Имоджен нацелен на то, чтобы ее закалить? Как будто Дарси – некий проект для Имоджен Грей. А еще Дарси – сущее мучение для нее. Ведь подруга сама так про нее говорила…
Внезапно Дарси вспомнила ту ночь, когда она впервые узнала об Имоджен Уайт, и поежилась.
