и оно, что “почти”, “вроде” и еще “изредка”. То есть, почти никогда.
- Так кто-нибудь мне расскажет, чем таким занимался мой… попутчик? Сам он только завтраками кормит, ваш этот…. орангутан одноклеточный, тоже мне зубы заговаривал, да увиливал. - О как. Это когда? Неужто, пока я спал? - А мне с ним, вообще-то, еще чертову кучу километров ехать вдвоем!
- Хмм… - Снова кашлянул полковник, явно сбившись с настроя - ну я как-то и не знаю почти ничего.
- Все, хорош комедию ломать. Ксюш, я был наемником, в Вагнерах, наша частная военная компания, которая как бы есть, а официально как бы почти и нет. И вообще у нас наемничество запрещено. Поэтому не афиширую. Было настолько давно, что уже почти и неправда. И баста. Все, устроит тебя такой ответ? А теперь давай выслушаем товарища Олега Петровича, чует мое сердце, что он не просто языками почесать к нам присел…
Само собой, полковник пришел не просто так. Он еще раз заверил меня в практически вечной и нерушимой дружбе, с какого-то непонятного перепугу - и в такой же нерушимой нелюбви к гэбистам, и во вторую часть я поверил легче. А потом все же поинтересовался причинами, по которым он решил поделиться со мной этими наблюдениями. На что полковник поведал, что их часть сильно нуждается в опытных боевых кадрах, ибо все понимают, что времена грядут страшноватые и кровавые, даже если вдруг все зомби решат вымереть или замерзнуть. Это у них один ученый такую идею выдвинул, мол - сердце у них не работает, соответственно, кровь по телу не разгоняется, и от этого они, подобно хладнокровным гадам, зимой активность поумерят. Вот только даже я, со своим совсем небогатым опытом общения с мертвяками, заметил, что у них кровь вообще почти не льется, даже из серьезных ран. Достаточно вспомнить того урода у дачи Володи, ему тогда и морозец не мешал, и крови не было почти.
Ну да не суть. Так вот, даже если случится чудо и зомби куда-то все денутся, все понимали, что спокойной жизни больше не видать. Слишком много всякого успело произойти и теперь хорошая часть людей не захочет жить, как раньше. Как оказалось, совсем недалеко, на севере Кемеровской области, кто-то успел в первые дни ахтунга под шумок взять штурмом одну из старых кадрированных частей. И хоть и была она артиллерийской и почти забыта благословенным МО* настолько, что самым свежим орудием там была древняя “Гвоздика” аж семьдесят четвертого года, но вот всякого стрелкового там, согласно положенной численности на момент развертывания, было на полноценную бригаду. Что самое интересное - все окружающие части узнали об этом постфактум, хотя с первых дней звиздеца какую-то связь поддерживали. И местное руководство это списало на разбежавшихся зэков, хотя вообще-то даты не сходились. Но, в любом случае, меры безопасности все усилили.
Вот на фоне всего этого и для сохранения гражданского населения, кое обещал защищать по мере сил, полковник и решил всячески укреплять боевую составляющую новообразованного государства. Причем, как я понял, не особо ставя в известность высшее начальство - вообще, складывалось ощущение, что местный командир какой-то немного блаженный, что ли. Все еще верил, что вот-вот прилетит кто-то серьезный из Москвы и снимет с него тяжкое бремя принятия решений. Ну или хотя бы приказ какой. Поэтому Фоменко потихоньку создавал гвардию, частично чуть ли не лично муштруя самых перспективных бойцов, частично набирая новых. А уж всех с боевым опытом греб, не глядя. В какой-то момент и вовсе показалось, что седовласый полковник все это делает лично для себя - то ли хочет сместить нынешнее командование, то ли просто планирует свободное плавание. Сквозило что-то эдакое, двусмысленное во многих формулировках. Но не уверен, может, это моя паранойя опять.
На мой мгновенный отказ вставать опять в ряды какого бы то ни было войска, Фоменко мягко улыбнулся и попросил не давать ответ сейчас, а подумать хотя бы до утра. И начал сыпать сладкими обещаниями. Причем, в самом деле было достаточно сладко - обеспечение собственным и качественным жильем, полное содержание вместе с семьей (тут он посмотрел на Ксюшу, и у той что-то очень непонятное загорелось в глазах), сумасшедший карьерный рост - начиная с лейтенанта сразу и в перспективе капитан через полгода максимум, и, что зацепило больше всего - выделение боевой группы на броне на дорогу до Красноярска и обратно. С понятной целью - привезти сюда кого надо. Заикнулся даже про самолет, благо успели их собрать на местных аэродромах, но вот тут было без гарантий - и сбить могли (причем, вроде как, уже был такой случай, как раз на севере Кемеровской области, где обнесли артиллерийскую часть), и не факт, что получится приземлиться в Красноярске, ибо что там происходит в аэропорту и аэродроме никто не знал. А прыгать с парашютом в замертвяченный город я почему-то не хотел.
Тут я призадумался. И думал долго, даже когда полковник с Папаем ушли, оплатив и наш счет, я продолжал сидеть и крутить в руках уже теплое и еще более отвратительное пиво. Ксюша что-то жужжала под ухом, но я лишь отмахнулся. Вставать опять под ружье совсем не хотелось, до зубовного скрежета. Ведь там в чем самая соль, которая бесила меня всегда - приказ командира не обсуждается и точка. А я повидал очень разных командиров, уж поверьте, и далеко не все из них были хоть сколько-то адекватными. Дай бог, если каждый третий мог умело командовать, зная и понимая, что делает он и его подчиненные. И снова в это ввязываться… В тот-то раз еле разрулили, чтобы под суд не уйти. А то и в лесу по частям мог проснуться.
Но зато это гарантированно быстрый и почти безопасный способ добраться до такой желаемой точки назначения. То зудящее чувство, что я опаздываю на что-то важное, так никуда и не делось, и даже более того - разодрало все внутренности. А еще добавилось, что нет никакой связи. А там Лиса. Черт. И тут Ксюха. Что с ними делать-то? Ну вот на кой хрен полез, чертов альфач. А что, если…
- Ксения Владимировна, а вы не хотите ли остаться здесь? - Я поднял голову и посмотрел на зевающую секретаршу.
- А? - Она даже подавилась. - В смысле? Ты хочешь меня здесь бросить и уехать? Но
