значение. Все будто стало на свои места, будто они и должны были оказаться именно здесь, в парке, точно в это время. Ханну вновь одолел приступ смеха, Джи старалась держаться, но это слабо получалось. Так они просидели минут десять — пятнадцать, а после, на смену веселья, неожиданно прокралась печаль. Эта волна захлестнула обоих, и они молча уставились куда-то, задумавшись каждая о своем.
— Может уйдем от сюда? — после долгого молчания вдруг спросила Джи.
— Пойдем. — Ханна взглянула на часы. — У нас еще есть время, может съездим на побережье?
— Тогда поспешим. — вдруг снова улыбнулась подруга.
Джи взяла телефон и стала искать, как туда добраться. Ханна покорно ждала, что-то шепча себе под нос, она все еще не могла понять, что с ней происходит и от чего у нее такие резкие перепады настроения.
Через двадцать минут девушки сидели в вагоне поезда, который мчал их к безкрайнему морю. Девушек снова охватил приступ смеха, но это нисколько не смущало других пассажиров, большинство из которых по-видимому были местными и к таким вещам давно привыкли. Джи уже не могла остановиться, и если бы двери поезда не распахнулись на их остановке, то этот смех легко бы перерос в истерику. Они вышли. По сравнению с Амстердамом этот городок скорее можно было назвать деревушкой. Людей было гораздо меньше, велосипеды тоже не были безпорядочно разбросаны и их количество значительно отличалось. Джи, немного успокоившись взглянула на карту в телефоне, и указала рукой направление.
Вечер был теплым. Уставшее солнце становилось алым и спускалось все ниже, готовясь к ночному погружению в прохладные глубины. Легкий ветерок покачивал на волнах группы чаек, убаюкивая небесное светило, а те что безпокойно бегали по берегу, издавали крикливый смех, пародируя прибывших. Девушки стояли на пригорке с высокой травой и любовались красотой вечернего пейзажа. К пляжу вела деревянная лестница и вскоре босые ноги разувшихся подруг коснулись прохладного песка. Они сразу пошли к морю, ощутив освежающую прохладу разбивающихся небольших волн. В лицо брызнула соленая пыль, и ноги ступили в холодную, колющую тело воду. Ханна была на седьмом небе от счастья, улыбка застыла на ее милом лице, ее руки неуклонно поднимали красивые камушки и продолговатых ракушек, а тело грациозно танцевало под ритм играющих волн. Джи же ходила по воде, не отрывая взгляда от Ханны, она была готова сказать все что хотела, но подруга была слишком увлечена.
Они уселись на песке, так чтобы волны больше не могли их достать. Ветерок нежно ласкал их кудри, чайки, сговорившись утихли, и только чарующий шум моря создавал атмосферу релакса и удовлетворения. Ханна молча смотрела как тонет смешавшее вокруг себя теплые краски солнце, и неожиданно молвила:
— Я еще никогда не была так счастлива.
Джи поглядела на нее торжествующим взглядом, ее сердце встрепенулось, и она подсунулась поближе, осторожно приобняв подругу. Ее губы приблизились к румяной щеке Ханны и тихо прошептали:
— Я люблю тебя…
Ханна удивленно повернулась к Джи, и явно не была готова услышать подобное, но сказать в ответ уже ничего не успела, пылающий жар поцелуя проглотил все ее слова, и она лишь закрыла глаза…
Тот вечер оставил в сердце Ханны приятный, но противоречащий ее предубеждениям след. Джи была хорошей девушкой, с которой ей было весьма уютно, но что-то все еще сверлило в ее душе. Тот поцелуй был как глоток сладкого чая в пустыне, после которого все так же хотелось пить. И пускай после того вечера подобное не повторялось, Ханна понимала, что ее согласие отправиться в Пекин, стало бы тем знаком, который полностью развяжет руки ее подруги. Всю оставшуюся поездку девушки не поднимали эту тему, делая вид, будто ничего не случилось, но каждая понимала, куда их приведет дальнейшая дружба. Возможно, Ханна все еще боялась быть не такой, но сказать, что это ей не понравилось тоже было сложно. Она безусловно испытывала теплые чувства к Джи, но кардинально изменить свою жизнь, было для нее важнейшим шагом. Если бы это произошло не под влиянием одурманивающего печенья, о котором Ханна так и не узнала, скорее всего сомнений было бы гораздо меньше, но в тот вечер девушка не отдавала отчет своим действиям и это наложило свой отпечаток.
Они вернулись. Джи получила практически все за чем приехала, оставалось лишь дождаться согласия Ханны, в котором она была уверена. Ханна была готова начать новую жизнь, но все еще тянула с ответом. Джи не торопила ее, понимая о важном шаге своей подруги. Карты Джи были раскрыты, она больше не желала ждать и стоя на вокзальной площадке, проводив большой двухэтажный автобус, который за время поездки стал совсем родным, она спросила:
— Что дальше? — ее слова прозвучали сухо и неприятно.
Ханна все понимала, но ощущала себя купленной вещью, которую в случае отказа выбросят на помойку. Решение отправиться в путешествие за счет подруги, было неверно, и теперь дополнительный груз висел на ее плечах. Конечно, она могла отказать, она ни теряла ровным счетом ничего, но ей стало жаль Джи, она была благодарна ей и хорошенько все взвесив, она ответила:
— Мне нужно вернуться в город. — от ее слов Джи передернуло, но Ханна тут же поправилась, засияв милой улыбкой. — Я хочу попрощаться с Лизой, Майком, Греем, собрать вещи и получить деньги из страховой.
Джи почти взлетела от радости, захлопав в ладоши, а потом крепко обняла подругу, но уже без поцелуев, боясь ее испугать. Девушки забронировали билеты и уже на следующий вечер пили чай на кухне у Лизы.
Лиза не подозревала, что у Ханны и Джи могли быть какие-либо отношения, кроме дружеских, но она была категорически против отпускать свою подругу. Весь вечер она была не многословна, лишь бросала загадочные взгляды в сторону Ханны, не понимая, как та решилась на такой шаг. Лиза выбрала момент, когда они с Ханной остались наедине, о возбужденно спросила:
— Зачем тебе это?
Ханна была спокойна и готова к тому, что Лиза будет задавать подобные вопросы. Она не мешкая ответила:
— Я молода, красива. Полна сил и энергии. Почему бы не начать новую жизнь?
— Да потому, что ты сумасшедшая. — чуть было не крикнула Лиза и продолжила уже чуть тише. — Ты дура,
