лицом и внезапно смягчается. Кладет руку поверх моей сжатой в кулак кисти и тепло произносит:
— Спасибо за Аро. Творец услышал мои молитвы.
Пытаюсь усмехнуться и вновь морщусь от боли в зашитых губах.
— Я… пил… твое… зелье.
Гидо лукаво усмехается в ответ.
— Ты пил, и пил Несущий Смерть. Только другое.
До меня вдруг доходит смысл его слов, и желание лыбиться сразу пропадает. Значит, хитрец Гидо споил моего врага перед боем, каким-то образом ослабив его силы или реакцию? А я, тщеславный глупец, уже приписал победу своему мастерству и удаче!
Наблюдая за мной, Гидо мрачнеет и сжимает костлявые пальцы на моем кулаке.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Этот горец был ни в чем не повинен и не заслужил того, что я с ним сделал. Но не повинен и ты. И Аро. Я не мог сидеть сложа руки и ждать, пока вы оба погибнете.
Помолчав, он добавил с тяжелым вздохом:
— Его смерть на моей совести, не на твоей. Парню просто не повезло. Не попадись он пиратам, не выкупи его Вильхельмо — и он был бы жив там, у себя в горах. Но он стал рабом, а рабы не выбирают свою судьбу.
Еще как выбирают, хочется сказать мне. И скоро я докажу это всем. И себе, и Гидо, и красавчику Адальяро, и сучке ди Гальвез, и ублюдку Вильхельмо.
Имя Вильхельмо пробуждает во мне затаенную ярость.
— Аро… Виль…хельмо… его… — говорить трудно, и меня это бесит, но Гидо меня понимает.
— Нет, нет. Будь спокоен, его не трогали. Я велел Аро сказаться больным пустынной горячкой. Лихорадку вызвать нетрудно, ему поверили.
Глаза Гидо странно бегают при этих словах, и во мне поселяется подозрение. Он что-то недоговаривает. И тут я вспоминаю, что не давало мне покоя.
— Си…няки…
Гидо вздыхает и до белизны сжимает сморщенные губы.
— В пятницу вечером к Аро проник один из рабов. Уверен: без Вильхельмо тут не обошлось. Не знаю, что ему велели сделать: убить, покалечить или поглумиться. На счастье, я пришел вовремя. Я не лгу: с Аро все хорошо.
Устало закрываю глаза. Да, теперь с Аро все хорошо. И он больше не раб.
Ради этого стоило выжить.
====== Глава 27. Бесконечный день ======
Нас бьют — мы летаем от боли всё выше,
Крыло расправляя над собственной крышей.
Нас бьют — мы летаем, смеемся и плачем,
Внизу оставляя свои неудачи.
(А. Пугачева)
Застать все семейство вместе удалось лишь за ужином. Изабель держалась непривычно тихо и демонстративно не смотрела в мою сторону. Мне кусок в горло не лез после пережитых треволнений, и холодность свекрови настроения не улучшала. Вместо того чтобы воздавать должное изумительному мясному суфле на подушке из свежей зелени, я кусала губы и не знала, как начать разговор.
Первым не выдержал Диего.
— Почему все такие мрачные?
Я покосилась в его сторону. После приезда с Арены он ушел к себе в раздражении, теперь же, хоть и не излучал безмятежное счастье, выглядел вполне умиротворенным. Отчаянно не хотелось думать о том, что умиротворила его компания Кима.
— Я сегодня искала Хорхе и не нашла, — сосредоточенно измельчая в пыль кусочки суфле в своей тарелке, отважилась сказать я.
Даже не глядя в сторону Изабель, почувствовала, как воинственно она подобралась.
— Зачем тебе Хорхе? — удивился Диего.
— Хотела сказать ему, чтобы не вздумал клеймить Аро.
— Аро? — непонимающе переспросил он. — Кто это?
— Юноша, которого Вильхельмо продал мне после победы Джая, — ответила я, благоразумно решив умолчать об уплаченной за Аро цене. — Он больше не раб, а свободный человек: я подписала ему вольную.
Муж недовольно изогнул красивые губы, свекровь с другой стороны стола возмущенно выдохнула.
— Вельдана, я отказываюсь понимать смысл твоих поступков. Сначала ты рискуешь своим самым сильным бойцом, чтобы получить у Вильхельмо — о нет, не деньги! — какого-то раба, а теперь отпускаешь его на свободу? И это сейчас, когда нам нужны руки для сбора урожая! Объясни мне, зачем?
Смысла юлить и отпираться я не видела: если руководствоваться логикой, Диего был абсолютно прав.
— С ним обходились жестоко. Джай хотел помочь ему, потому и пошел на такой риск. На кону сегодняшней битвы была не только жизнь Джая, но и жизнь Аро.
— Значит, Джай, — угрожающе низкий тон Диего заставил меня поежиться. — Он продолжает командовать тобой. Что взбредет ему в голову в следующий раз? А тебе? Ты продолжишь выпускать рабов на свободу и множить армию воришек в припортовых кварталах?
Я отложила бесполезную вилку и глубоко вздохнула.
— Вы меня никогда не поймете. Я росла в другой стране, где нет рабства, и мне невыносимо видеть то, как одни люди издеваются над другими. Я не скрываю, что предпочла бы видеть всех людей Саллиды свободными.
Изабель фыркнула почти одновременно с возмущенным возгласом Диего.
— Это переходит все границы, Вельдана. Похоже, я был к тебе слишком мягок. Начинаю понимать дона Гарриди, который называет северян блаженными, — ядовито процедил муж.
— Не мешай Вельдане витать в облаках, дорогой, — елейным голоском протянула Изабель. — Тот раб не стоит того, чтобы из-за него ссориться. Смотреть не на что: в чем только душа держится. На плантациях от него было бы немного толку. Здесь нужны выносливые рабы, только где их взять?
— Может, все-таки занять денег у Микеле? — мыслями Диего уже завладела другая забота.
— Невыгодно, — сокрушенно ответила Изабель. — С учетом процентов по займу хлопок выйдет нам золотым. Вчера, пока вы с Вельданой были на Арене, мы с Хорхе прошлись по невольничьему рынку. Цены на рабов взлетели до небес, да и куда потом их девать? Отдавать задаром и кормить зря? Аренда, впрочем, выходит немногим дешевле, но самое плохое — сейчас всем нужны рабочие руки, никто не готов ссужать рабов даже за грабительскую плату.
Мне вдруг вспомнились горькие слова Лей о том, почему она не хочет на волю.
— Зачем вам рабы? — спросила я, пытаясь сохранять видимость спокойствия. — Наймите вольных. Тех нищих, армию которых, по вашим словам, должен пополнить Аро.
Тишину, возникшую за столом, теперь не нарушал даже звон столовых приборов. Украдкой взглянув на мужа и свекровь, я заметила, как вытянулись их лица.
— Вам это даже в голову не приходило? — грустно усмехнулась я. — Вы так привыкли помыкать рабами, что даже не думаете о нуждах горожан? Ведь им тоже надо на что-то жить!
— Ты всерьез считаешь, что этот нищий сброд захочет работать? — презрительно фыркнул Диего. — Да они только и знают, что воровать…
— А кто довел их до этого? Не вы ли, господа сенаторы, своим мудрым правлением?
