— Что потом было? — поджал губы Дитрих, вздыхая, глядя на понурого брата.
— А что потом? Женился второй раз. Родилась дочь. Жена оказалась редкая сука. Любовника завела да сбежала с ним, бросив дитя. У Россена случился припадок. Он оставил службу. Здесь надо сказать, что король не оставил его. За заслуги наградил завидным поместьем близ Штрассбурха.
— И что, не нашёл сбежавшую жену? Я бы нашёл и убил, — Герард, словно очнувшись, стукнул кулаком по столу. Подпрыгнула рядом стоящая тарелка. Он нервно перекрестился. Дитрих и Карл последовали его примеру.
— Как же, нашёл, — Фальгахен обвёл братьев торжествующим взглядом. — Нашёл и убил обоих.
— Вот это по-нашему! — загалдели мужчины.
— Ну, так говорят, — усмехнулся Карл. — Никто не видел. Больше никто и никогда их не видел, — облизал жирные блестящие губы рассказчик. — Конечно, убил. За это надо выпить.
Сотрапезники подняли кубки, опустошая их.
— И что пфальцграф? — спросил Дитрих.
— Больше не женился. Живёт бедно. Хозяин оказался слабый. Половину земель продал. Так сказать, пребывает в тисках благородной бедности. Сдал, старик. Вот дочь подрастёт и тогда он сможет подняться. Всё же титул и нужные знакомства при дворе кому помешают? И дочь хороша́.
Того трезвый не ведает, что хмельной говорит. Граф заёрзал на стуле. Хмель брал слабо. Напряжение не спадало. Чувство тревоги не отпускало.
Карл встрепенулся, неожиданно вскакивая, опрокидывая стул:
— Всевышний! Так эта ж компаньонка вашей графини и есть пропавшая старшая дочь Россена!
Братья переглянулись, а Фальгахен продолжил.
— Так сейчас всё может по-другому повернуться! — оживлённо воскликнул он. — Старшей-то дочери двадцать пять, да? — улыбнулся он, вспоминая зеленоглазую красавицу. — А как она к венграм попала? — обвёл он братьев соловым взором.
Видя, что брат мрачнее грозовой тучи, Дитрих решил проявить инициативу:
— Не больно она разговорчивая, — и, получив от его сиятельства под столом пинок по ноге, подпрыгнул от неожиданности. Сделав вид, что тянется за кувшином с квасом, сказал: — И не она это вовсе. Эта помнит своих родителей, — ответно двинул Герарда по ноге. — Помнит, — подтвердил слова кивком головы, словно хотел убедить в этом себя.
Фальгахен опять задумался, слегка покачиваясь на стуле:
— А когда свадебный пир предполагаете провести?
— Как Ирмгард выздоровеет. Думаю, не раньше, чем через три недели, — Герард чувствовал непомерную усталость. Сегодня сосед раздражал его сильнее обычного.
— Что-то я устал, — Карл, с поникшей головой попытался выйти из-за стола. — Отдохнуть пора. Девку пришли. Ты знаешь, каких я люблю.
Его сиятельство сделал знак вошедшим слугам. Те, подхватив гостя под руки, помогли ему подняться.
— Хороша́ девица… Глаза… Такую быстро загребут… Не посмотрят, что бесприданница… — глухо бормотал Фальгахен, уводимый слугами в гостевые покои.
— Слыхал? — Бригахбург недовольно смотрел на брата. — Что делать будем?
— А что надо делать? — наполнил Дитрих пустые ёмкости вином.
— Похоже, наш сосед озаботился, — сдавил граф кубок. Костяшки на пальцах руки побелели.
— Карл? Да никогда он не возьмёт в жёны бесприданницу! Он Еву не хотел отдать тебе, пока не разнюхал про наши… — барон замолчал, оглядываясь. — Принесло его снова. Всё ему неймётся. Только опоздал. Везде, — хохотнул он. И уже посерьёзнев, добавил: — Узнать бы, кто ему проболтался.
— А кто говорит про жену? — вскинул голову Герард. — Бесприданницу продать можно или определить в воспитатели, экономки, компаньонки. Она грамоте обучена, языкам.
— А она та или не та? — проронил Дитрих, чувствуя, что пить уже не хочется.
— Не знаю. Говорила, что приёмная дочь и родителей своих не знает, — протянул сиятельный. — Фальгахену её отдавать нельзя. Сгубит.
— Дела… — попытался присвистнуть барон. — Если та, то Россен заберёт. А если не та, то… не заберёт.
Бригахбург нахмурился. В голове всё перепуталось. Перед глазами тёмными омутами стояли глаза русинки, полные непролитых слёз.
— Ты скоро женишься, Ирмгард женится, у меня жена уже есть, — донёсся до него заунывный голос Дитриха. — Видел, что Бруно вокруг неё вьётся. Вот он свободный получается. И при титуле, — пьяно рассмеялся красавчик, услыхав путаную ругань брата. — И вижу я больше, чем ты думаешь. Нравится тебе она. И мне нравится. И ничего с этим не поделаешь, — устало закончил он, поглаживая лоб, где красовался ответ иноземки на проявление его симпатии.
* * *
Чем это может стать? Наташа сидела на подоконнике и вертела в руках тканевые лоскуты, понимая, что вот так просто ей не пошить мягкую игрушку для пятилетнего мальчика. Нужно полное представление о том, что это будет. Нужен рисунок и выкройка. Вздохнув, она пошла на третий этаж.
В который раз посетила мысль: почему на двери кабинета нет замка? Бригахбург не боится кражи? На самом видном месте в свободном доступе стоит шкатулка, в которой находится мешочек с немалой по этим временам суммой. Дотянулась до неё, открывая. Засмеялась. Новый кошель, туго набитый золотыми монетами, лежал на прежнем месте.
Её давно интересовала дощечка в виде книги на столе. Открыла. Цера! С углублением для заливки воском! Как же, видела в учебниках по истории! Типа записной книжки ещё со времён Древнего Рима. А вот и стилос вместо карандаша. В цере можно набросать детали выкройки, а затем срисовать на бумагу.
Коричневый, серый и чёрный цвета лоскутов наводили на мысль о собаке. Пусть будет собака. Сначала внешний вид… Потом выкройка…
Спокойная рабочая обстановка в кабинете располагала к творчеству. Правда, быстро темнело.
Лучшего момента рассмотреть свитки и дощечки на полках не подберёшь. Никто не помешает. Да и если кто-то войдёт, то не застанет её ни за чем плохим.
Наташа смахивала со свитков и дощечек пыль, чихала, гладила, обнюхивала, довольно щурилась, улыбаясь. Присматривалась к верхним полкам, выискивая что-нибудь похожее на карту. Может быть, она на стене в комнате Бригахбурга? В тайнике было что-то подобное, но небольшое. И сейчас в него не заглянешь. Поймают с поличным, и тогда версия о шпионаже будет налицо. Брр!
Уставившись в окно, девушка вспомнила о тайном ходе. С чего начать поиски? Конечно, со стен. Деревянные панели — их было немного — подходили для потайной двери идеально. Одну стену кабинета занимали полки. Напротив стола камин. Простучать панели? Могут услышать. Наташа похлопала ладонями по дереву, постучала по ним костяшками пальцев, бегло прошлась по всем, толкая плечом. Нет, дверь будет открываться внутрь кабинета. В узких проходах такое открывание логично. Неужели тайного хода нет? Качнула головой:
— Не может быть… Или нет в этой комнате?
