— Пока не решил. Возможно, отправлю их в замок моей матери в Британь. Там нужно развивать горное дело. Ирмгард знает достаточно, чтобы справиться с этим.
— А компаньонка графини поедет с ней? Девица видная и не выглядит очень уж молодой. Пора ей подумать об устройстве своей жизни. Не будет же она всё время при графине приживалкой.
Воцарилась гнетущая тишина. Фальгахен, напряжённо поглядывая на братьев, нетерпеливо поёрзал. Стул тонко скрипнул.
Настойчивый интерес соседа к русинке насторожил Герарда. Карл никогда ничего не делал просто так.
— Пока вопрос об этом не стоял, — ответил он. — В любом случае решать будет она сама.
— Где-то я её видел… — потёр шею Карл, вращая головой. — Откуда она родом? Кто родители? Может, из обедневшей знати или сирота, раз в монастыре воспитывалась? Точно, видел…
Его сиятельство не на шутку обеспокоился. То, что он об иноземке так ничего и не узнал, рождало сомнение, и оно разъедало душу. И про Русь она могла придумать. Если Фальгахен её вспомнит, то, что это будет? Где и когда он мог видеть её и готов ли Герард услышать правду? Какая ни есть, но правда всегда лучше лжи, пусть даже удобной.
— Говорю же тебе — она с венгерской графиней прибыла, — гнул свою линию Бригахбург. — Карл, скажи, ты собираешься на осеннюю ярмарку в Штрассбурх? — старательно «уводил» неугомонного соседа в другую сторону, почему-то опасаясь той самой правды, которую совсем не готов был узнать.
— Погодите, — прищурился гость, отхлёбывая эля из кубка. — Штрассбурх… Конечно, Штрассбурх! — он изумлённо выгнул брови, с шумом ставя кубок на стол, расплёскивая вино.
Братья переглянулись и одновременно передёрнули плечами, с беспокойством взирая на соседа. Герард отлично знал его натуру: если что-то тому втемяшится в голову — пока не доведёт дело до конца, не успокоится.
— Это дочь бывшего пфальцграфа Манфреда фон Россена! — с довольной улыбкой Карл откинулся на спинку стула.
— Почему ты так решил? — у его сиятельства пересохло во рту. Он отпил из кубка, поперхнувшись. Сидящий рядом Дитрих от души хлопнул его ладонью по спине, как бы намекая, что пора утихомирить гостя, как это было в детстве. В то время пронырливому и вредному соседу-мальчишке частенько перепадало от братьев во время частых визитов их родителей друг к другу.
Фальгахен обвёл мужчин торжествующим взором:
— Да что здесь решать? Одно лицо с Россеном. Как она оказалась компаньонкой венгерской графини? Её наняли? И почему у неё такая речь?
— Мы не знаем, — отозвался Дитрих, ища поддержки брата.
Герард испытывал щемящую боль в области сердца.
— Не может такого быть, — потёр он грудь. — Ты путаешь. Мало ли похожих людей на земле.
— Да я её видел два года назад! Она расцвела за это время. Красавица стала. Сколько ж ей лет? И как это старик отпустил её от себя? Неужели всё так плохо? Я не слышал, чтобы он умер.
— Всевышний, о ком ты говоришь? — терял терпение Бригахбург. — Она иноземка и плохо говорит по-немецки. И-но-зем-ка, — проговорил он последнее слово медленно, с расстановкой, наполняя кубок гостя до краёв, — и прибыла с графиней из Венгрии, из монастыря. Я уже говорил тебе.
Но изрядно подвыпивший и раскрасневшийся от возбуждения Карл, будто его не слышал.
— Зови её сюда! — стукнул он кулаком по столу. Серебряная посуда, подпрыгнув, звякнула. — Снова смотреть буду!
— Ещё чего! — выпрямился граф, приосаниваясь. — Забыл, в чьём ты замке и кто здесь хозяин? — неприязнь прорывалась наружу, руки чесались. Он сжал кулаки. Глянув на Дитриха, увидел опасный блеск в его глазах. Похоже, брат думал о том же.
Они переглянулись, заговорщицки кивнув друг другу, но осуществить задуманное не спешили. Избежать драки было бы разумнее. Сосед уж очень мстительный и ожидать от него можно было чего угодно, вплоть до травли скотины и поджога деревень.
— Сам пойду смотреть, — привстал Фальгахен, покачиваясь.
Твёрдая рука подскочившего хозяина вернула его на место.
— Не спеши, у нас много времени. Ты ведь, как всегда, заночуешь?
Дитрих раздражённо закатил глаза к потолку и простонал:
— Не она это. Ты сам сказал, что компаньонка графини уж не молода, а дочь Россена ещё юная.
— Да? А сколько лет компаньонке графини? — задумавшись и качнувшись на стуле, Карл сузил глаза.
— Двадцать четыре, — снова насторожился Бригахбург, но предпочёл завершить начатый разговор, чтобы не возвращаться к нему вновь и полностью удовлетворить любопытство гостя. Знал, что тот не отстанет.
— А-а, — протянул Карл разочарованно, — не она. Дочери Россена сейчас лет пятнадцать. Но лицо, скажу я вам, одно с пфальцграфом.
— Что за граф такой? — Дитрих, насадив на кинжал холодную ароматную тушку цыплёнка, с ожиданием уставился в лицо соседа. — Мы такого не помним. — Перевёл взор на Герарда: — Ты помнишь?
Тот угрюмо мотнул головой.
— Манфред фон Россен… — грустно начал Фальгахен. — Моя последняя жена, внучатая племянница брата покойной второй жены пфальцграфа Россена. О-о! Она поведала нам эту страшную историю.
Братья снова переглянулись. Очень не хотелось выглядеть в глазах соседа невеждами, но, заинтригованным его словами, им не терпелось услышать страшную историю.
Подлив из кувшина вина, барон незаметно кивнул Герарду. Карл, осушив кубок, с аппетитом принялся за цыплёнка, многозначительно поглядывая на братьев. Прожевав, произнёс:
— А что Ирмгард? Расстроен сильно, такой… — облизал губы, подбирая слово, — воспитанницей монастыря?
— Как сказать, — медлил с ответом его сиятельство. — По-моему, ему всё равно. Ты же знаешь, Карл, что для нас могут значить наши жёны.
— Знаю. Вот так не заладится с самого начала и потом ничего уже не поправить. Что на роду написано — всё исполнится в точности.
У хмельного что на душе, то и на языке. Все втроём переглянулись, согласно кивая. Хмель завладевал разумом и телом.
Герард обречённо вздохнул. Почему-то вспомнив странный сон в лесу, утвердительно кивнул.
— А компаньонка что? — Фальгахен снова свернул разговор в интересующее его русло. — Надо понимать, раз она здесь с графиней, значит свободна? — прищуренным взором он обвёл братьев. — Что молчите?
— Так ждём страшного рассказа, — протянул Дитрих, подливая любопытному соседу в кубок.
— А, ну да. Когда ж это было? — задумался Карл, постукивая указательным пальцем по столу. — Пфальцграф женился второй раз через пять лет после того, как пропали его жена и дочь. Сейчас дочери пятнадцать лет… Да, так.
Дитрих вздохнул, а Бригахбург удивлённо поднял брови:
— Как пропали?
— Как? Тогда его дочери от первой жены было четыре года… Да, четыре. Он их отправил из Штрассбурха в Кельн погостить к родне. Кто ж знал, что в это самое время будет набег нурманов? Вот жена с дочерью и пропали. Предположительно, попали в полон к варварам. Говорят, жена его редкая красавица была, польская княжна Стефания. И союз их считался счастливым. Долгие пять лет Россен был безутешен. Всё искал их, переговоры вёл, пока не получил известие, что то судно затонуло у берегов Фрисландии, — Карл замолк, отхлебнув из кубка. Снова задумался.
