— Кристина Калиновская, — ответила Кристина.
— Ишь ты, быть вам звездой экрана. — Он тут же бросился к статистам. — Отойдите, никого не должно быть в кадре. Итак, девушка на лошади сюда. Ваша лошадь встает на дыбы, вы пугаетесь, вас спасает прекрасный незнакомец. Начали!
Застрекотала камера, Кристина снова поставила Медаль на дыбы, но, в отличие от первого дубля, на ее лице застыло недоуменно-испуганное выражение, как будто все происходящее было для нее полной неожиданностью. Боярский смело ринулся к лошади и схватил ее под уздцы. Медаль тут же покорно встала, повинуясь незаметной для окружающих команде Кристины.
— Не бойтесь, прошу вас. С вами все в порядке? — сказал Боярский, но не так, как говорил только что, а голосом Теодоро и д’Артаньяна.
— Да как будто, — сказала Кристина все еще немного испуганно. Но Медаль стояла спокойно, и она слабо улыбнулась. — Большое спасибо вам, князь. Возможно, вы спасли мне жизнь. — И она грациозно протянула ему тонкую руку, затянутую в лайковую белую перчатку.
— Был рад услужить вам, — склонил голову Иван Мещерский.
— Заезжайте к нам, — заметила Кристина. — Матушка будет вам очень рада.
— Стоп! — завопил оператор.
Камера остановилась.
— Что за отсебятина? — вторил ему режиссер. — Это вам что, вечер экспромтов? Но вообще, получилось очень неплохо. Так и оставим, пожалуй. Теперь сцена охоты. Егеря, — он повернулся к статистам, — приготовиться! Начали!
Мэтр Андреа Гримальди
Стоит ли говорить, что Вадим давно не смотрел телевизор. Он не только не включал его сам, он не мог находиться в помещении, где светится голубой экран. Не то чтобы он боялся снова увидеть себя в дурацком клипе или услышать нечто новое о скандале с ЗДР, но почему-то любые телепередачи с некоторых пор внушали ему невероятное отвращение.
Поэтому, когда он увидел, что на кухне у Сергея работает черно-белая «Юность», он хотел попросить приятеля немедленно выключить эту пакость, но стоило ему взглянуть на экран, как его буквально пронзило током.
На экране была Кристина. В следующую секунду камера переплыла на говорившего с ней Михаила Боярского, и Вадим подумал, что ему все только показалось, что эта какая-то актриса, просто похожая на НЕЕ.
Серега, зная своего приятеля, взялся за ручку, чтобы выключить телевизор, но Вадим вдруг крикнул:
— Да подожди ты! Не выключай!
Серега в недоумении замер, продолжая держаться за ручку.
— Сделай погромче, — раздраженно сказал Вадим а тут. же поправился: — Пожалуйста. Серега пожал плечами, но звук прибавил.
Нет, это определенно была Кристина! Не может быть, чтобы на свете существовала другая девушка, настолько похожая на нее. Разве что сестра-близняшка? Но у Кристины не было никакой сестры…
— Я пришел засвидетельствовать почтение вашей матушке, — целуя ей руку, говорил на экране Боярский.
— Она сейчас выйдет, — сказала Кристина. И голос был ее. Только вот интонации… Вадим никогда не слышал, чтобы ЕГО Кристина говорила так. В ней появились аристократизм и благородство, сочетавшиеся с необыкновенной простотой.
Вадим, все еще не вполне доверяя тому, что видят его глаза, потер лоб и виски, как будто хотел изгнать из сознания это наваждение. Но действие на экране длилось, и уже навстречу Боярскому вышла ее мать, которую изображала хорошо знакомая в лицо актриса, ее фамилию Вадим сейчас не мог вспомнить.
Скоро эта сцена кончилась, и Кристину больше не показывали, но Вадим как завороженный досмотрел фильм до конца. Это оказалась очередная серия отечественного телефильма «Осень в Мещерском».
— Сериал какой-то? — наконец спросил Вадим у Сереги.
— Да вроде. — Тот, все еще не понимая, чем вызвано столь странное поведение товарища, пожал плечами. — Мать смотрит, кажется.
Вадим не стал ничего больше спрашивать, но актриса, так похожая на Кристину, как будто взяла и вытащила на свет из его души то, что, казалось, уже давно похоронено. Кристина… Как часто стал вставать перед ним ее образ. Вадим вспомнил, как она смеется, как ласково говорит с ним, вспомнил ее отчаяние после этого злополучного дня рождения. Вспомнил самого себя — самоуверенного и безжалостного. Тогда он поднимался наверх, что ему какая-то влюбленная девчонка. Его ждала другая… И вот чем все обернулось.
Теперь, когда сериал кончился, Вадим уже не сомневался в том, что это была не Кристина, а просто похожая на нее актриса. Эта девушка на экране прекрасно управлялась с темно-рыжей, почти черной лошадью, она была просто виртуозная наездница. А ее сдержанные и аристократичные манеры… Кристина, которую знал Вадим, была не такой. Она казалась ему порывистой девчонкой, готовой взять и броситься ему на шею, захохотать или ни с того ни с сего начать читать стихи… И все же какое сходство…
— Так чего ты на это скажешь? — услышал он Серегин голос.
— На что? — недоуменно поднял голову Вадим.
— На то, что я сказал! Да ты что, ворон считаешь?
— Да я сам — ворона, — ответил Вадим усмехнувшись. — Все проворонил.
— Следи за базаром! — несколько не к месту сказал Сергей, который обзавелся словарем воровского жаргона и теперь старался говорить на фене.
— В натуре, — вяло отозвался Воронов.
— Значит, так, повторяю для невнимательных, — терпеливо начал Сергей. — Слушай сюда. Я вышел на некоторых деятелей, которым нужны агенты. Работа вроде курьерской. Но платят нормально. Это филиал одной западной фирмы и уровень оплаты там тоже фирменный. Ништяк!
— Возможно, что ништяк, а может быть, и обычная надуваловка. Там не велели прийти на собеседование, которое стоит десять тысяч?
— Да нет, это совсем не то. Дело — верняк!
* * *
«Осень в Мещерском» пользовалась достаточным успехом у зрителей, который, впрочем, не шел ни в какое сравнение с успехом мексиканских сериалов — нашим киношникам трудно сделать нечто столько же примитивное.
Кристина сыграла в нем эпизодическую роль, появившись в трех сериях. Однако это был большой, можно сказать, оглушительный успех для девушки, которая не имела актерского образования и никогда даже не думала стать актрисой. Сказались ее природные данные, вкус и не в последнюю очередь умение ездить верхом. Конечно, в том же «Коннике» были женщины, ездившие куда лучше, но не все они обладали остальными качествами.
Кристине понравилась эта работа. В эти минуты Кристина Калиновская исчезала, а вместо нее появлялась Анна, молодая соседка Мещерских, возможно слегка влюбленная в Ивана Алексеевича. Кристине не приходилось притворяться — она просто становилась этой девушкой из прошлого века, а потому говорила и вела себя естественно. Ей особенно нравилось то, что на время она забывала о себе. Никакой Кристины не было, значит, не было и ее боли. Она забывала, что несчастна, потому что вместо нее на свете появлялась другая девушка.
