После чего обогнул дом и встретился с Жаком, порядком уже заскучавшим.
Латур тем временем пытался справиться с охватившим его неистовым волнением.
После того как Жозеф ушел, Мальбрук, которому теперь противостоял только один противник, осмелел.
Кроме того, воспоминания о боли в его собачьей голове, столь расположенной к забвению, стали меркнуть, он вышел из своего убежища, поднялся на полдюжины ступенек по лестнице и превратился для Латура в серьезную угрозу.
Тот с первого взгляда понял всю сложность сложившейся ситуации.
«Я оказался меж двух огней. – подумал он. – Если Жан-Мари откроет дверь и бросится на меня, я пропал. Если нет, то меня сожрет пес. Вполне возможно, что этот Жозеф, каналья, это учел, когда оставлял меня здесь. К счастью, я тоже могу выбраться через слуховое окно, беда лишь в том, что для этого мне придется покинуть пост».
Пес продолжал свой неторопливый подъем, все более угрожающе разевая пасть.
Гренадер тем временем готовился к обороне.
– Вот и вечереет, – говорил он себе. – Ночь для меня – могущественный союзник. Эге! А вот и Мальбрук, он отвлечет на себя внимание моего самого ярого противника. А здорово я придумал проделать в ставнях дырочки. Иначе даже не подозревал бы, что под окном тоже дежурят двое громил.
– Ах! – сказал Жозеф, обращаясь к Жаку. – Латуру там с этой зверюгой должно быть несладко.
– Эта псина так громко лает!
– Дверь закрыта, к тому же он даже не может перепрыгнуть через голову этой чертовой скотины!
– Тебе нужно пойти и открыть дверь, – сказал Жак.
– Думаешь? – застыл в нерешительности полицейский, который с удовольствием оставил бы Латура на растерзание церберу.
– Дело в том, что если ему придется обороняться от собаки, то сразиться с Жаном-Мари он уже не сможет. А когда наш товарищ будет не в состоянии драться, нам с тобой придется вдвоем противостоять этому человеку, к которому, учитывая ночной мрак, не замедлит прибыть подкрепление.
– А жандармерии, которую мы тут ждем, все нет, – добавил Жозеф.
– И за этим тоже может скрываться ловушка.
– Ты прав. Пойду открою дверь.
Это было делом нетрудным, – сорванная с петель створка была просто прислонена к наличнику, – но опасным, ведь зверюга, услышав за дверью шум, мог развернуться и наброситься на нового непрошеного гостя.
Жозеф на мгновение задумался.
– Погоди, сейчас мы сыграем с господином Мальбруком злую шутку.
Полагая, что Мальбрук как раз находится за дверью, готовый броситься на Латура, он задумал опрокинуть на него тяжелую створку и раздавить.
И Жозеф, обладая недюжинной силой, резко толкнул дверь, тут же обрушившуюся на грозного зверя, подобно крысоловке, которой так часто пользуются в деревнях.
Однако створка оказалась недостаточно тяжелой, поэтому, не причинив особого вреда, упала на спину псу, который с пеной на губах повернулся и стал искать источник этой новой для него угрозы.
Жозеф предусмотрительно отпрыгнул в сторону, так что псина никого не увидела. Но при этом с невиданной быстротой бросилась наружу и тут же натолкнулась на полицейского, который пятился назад, отходя к Жаку.
Зверь не колебался ни минуты. Он приблизился на расстояние вытянутой руки и бросился на врага.
Обладая поистине феноменальной силой, тот схватил своего страшного противника руками за шею и чуть не задушил.
Но пес был слишком взбешен. Он стал извиваться и вырвался из рук, не забыв по пути вонзить клыки Жозефу в мышцы предплечья.
Мальбрук отступил, чтобы собраться с силами.
Затем в порыве безудержной ярости вновь перешел в наступление и бросился на полицейского, чтобы вцепиться ему в горло.
На этот раз Жозеф, уже утомленный усилием, которое ему пришлось перед этим приложить, спасся только потому, что ловко отпрыгнул в сторону, подобно тореадору, уворачивающемуся от быка.
– Эй! – закричал ему Жак. – Пристрели его, у тебя же есть пистолет.
– Он даже не дает мне времени его зарядить.
– Тогда подожди.
– Что ты задумал?
– Я заряжу свой и дам тебе.
Пока они обменивались этими фразами, псина с грозным оскалом продолжала идти на Жозефа и успела еще дважды его цапнуть, вырвав пару клочков одежды и немного плоти.
– Ах! – воскликнул Жозеф. – Если бы я был префектом Жиронды, то в течение сорока восьми часов приказал бы перебить всех таких вот собак!
Жак зарядил пистолет, что в ту эпоху было делом кропотливым и долгим, взвел курок и подошел к товарищу.
– На, я положил две крупные дробины, всади их ему в голову, это его успокоит.
– Вложи мне его в руку, – сказал Жозеф, не желая выпускать псину из виду.
– Держи.
– Хорошо, теперь отходи.
– Отошел.
– Ну что, господин Мальбрук, теперь посмотрим кто кого! – закричал Жозеф, прицеливаясь в пса.
Но тот, будто догадавшись, что наступил решающий момент, опять бросился на полицейского, на этот раз метя в ноги.
Это неожиданное нападение на Жозефа привело к роковым последствиям.
Он пошатнулся и упал, сбитый зверюгой с ног.
«Он меня живьем сожрет», – подумал злополучный агент.
Мальбрук и правда уже рвал зубами его бедра и живот.
К своему большому счастью, Жозеф был наделен невиданным хладнокровием. Даже не пытаясь сопротивляться, он приставил пистолет к уху собаки и выстрелил.
Но фортуна в этот день от горемыки явно отвернулась – в тот самый момент, когда он нажал на спусковой крючок, псина сделала резкое движение и пуля, вместо того чтобы вышибить ей мозги и убить, попала в бок. Обезумевшая от ярости зверюга еще глубже вонзила клыки в плоть врага.
Зрелище было поистине ужасным. Агент корчился и катался по траве, терпя страшные мучения. Пес, из бока которого толчками вытекала кровь, перемалывал кости несчастного и с нестихающим остервенением зарывался окровавленной пастью в его раны, которых становилось все больше.
– Помогите! – заорал наконец Жозеф. – На помощь!
Жак подошел ближе, но не осмелился навлекать на себя гнев огромного зверя.
Зато его отчаянные крики услышал Латур. И хотя Жозеф разговаривал с ним не самым почтительным тоном, в душе он был настоящим полицейским и не мог не броситься на выручку товарищу, попавшему в беду.
Он скатился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и пробежал по лежавшей на полу двери. Чтобы оценить обстановку, ему хватило одного-единственного взгляда.
Совершенно не думая о том, к чему приведет этот его смелый поступок, Латур раскрыл нож и схватил пса за загривок.
