Книга Обжигающий след - Анна Невер

На обратном пути главвэй держался рядом с капитаном. Мужчины беседовали. Демьян намекнул Лазару, что его дочь еще ничего не ела. И Тисе пришлось съесть бутерброд с солониной и сыром из запасов, предусмотрительно прихваченных в дорогу. Аппетит дал о себе знать, и она попросила еще один. Отпив морс из фляги, девушка вернула ее солдатику, присматривающему за провиантом.

К беседе главвэя и капитана присоединился медноволосый порук и увлек Лазара рассказом об изнане, который «чуть было не дал деру от него». Воспользовавшись случаем, Демьян придержал лошадь, чтобы поравняться с девушкой.

— Не холодно? — спросил вэйн.

Войнова отрицательно покачала головой.

— Странно… Еще вчера я мечтал о глотке воды, а теперь ее столько, что воздух выжимать можно. — Демьян оглянулся на мокрый лес, затем снова посмотрел на Тису. — Будем надеяться, что наши желания все же сбываются, хотя порой и не так, как мы изначально ожидаем.

Девушка промолчала, стараясь унять внутреннюю дрожь. Он все же снял с себя дождевик и под ее вялый протест накинул на плечи. От тепла мужской одежды еще и сердце ко всему заныло.

— Прости меня. Должно быть, я испугал тебя в башне своим откровением, — повинился колдун. — Я не имел права быть настойчивым. В детстве Агап говорил, что мне не хватает выдержки. До сего дня я полагал, что взрастил в себе сию добродетель. Но, видимо, не сполна.

Тиса затеребила в пальцах поводья.

— Знаешь, я мечтал стать врачевателем, как Агап, — продолжил Демьян. — Знал, что мой отец тоже был целителем, и собирался пойти по его стопам. Лечить людей, готовить снадобья. Мальчишка, которым я был, не желал для себя иной жизни.

— Что же случилось? — спросила она, осознав, что на самом деле хочет услышать ответ. Возможно, главвэй намеренно сменил тему разговора, чтобы не смущать ее еще сильнее. В любом случае, девушка была рада, когда щекотливая тема оказалась закрыта.

Взгляд вэйна на миг затуманился воспоминаниями.

— У Агапа появился богатый постоянный покупатель — граф Ставицкий. Старик страдал сердечными приступами, и Фомич сам отвозил снадобья в его особняк. Лишь однажды он поручил это ответственное дело своему юному помощнику. Помню, как был счастлив случаю увидеть дом влиятельного вэйна изнутри. Я тогда уже был наслышан о чудесных вещицах, хранящихся в его стенах. Однако когда я прибыл к парадной графа, привратник забрал лекарство и сказал, что его сиятельства нет дома. Следовало вернуться в аптеку, но азарт юности взял верх. Обойдя графский дом, я увидел распахнутую дверь балкона на третьем этаже и не удержался. Преодолев охранные ловушки, проник в особняк. Уже тогда способность чувствовать сгустки накладов проявляла себя, но я не придавал ей значения и причислял к интуиции. Мое любопытство дорого мне обошлось. Да, я увидел там много интересного для пытливого мальчишеского ума. Красть хоть что-то из мелочи я не собирался — дал обещание Агапу, к тому же не был дураком, чтобы воровать у вэйна. Наглядевшись вдоволь, уже отправился тем же путем, каким вошел. И никак не ожидал, что столкнусь с охранным лепухом.

— С кем? — спросила Тиса. Она сама не заметила, как заинтересовалась историей. Впрочем, неудивительно. Вэйн еще когда представлялся шкалушем, уже умел увлечь слушателя. А может быть, все дело в тембре голоса?

— С лепухом. Так называют существ из неживой материи, созданных и подъятых посредством вэи. Получив грубую искру сознания от своего создателя, они способны двигаться и выполнять действия, ограниченные обычно узким кругом назначения.

Тиса вспомнила, что читала о подобных существах в каком-то томе, и кивнула.

— Тот лепух, что встретился в графском имении, был создан из металла. Настоящий тяжеловес. Что и говорить, он скрутил меня, как щенка. Есть в поведении этих созданий одна коварная черта — они будут сжимать жертву до тех пор, пока та не перестанет сопротивляться. Я этого не знал и пытался вырываться до последнего. Дошло до того, что еще немного — и меня бы постигла смерть от удушья. Но Вэя не желала моей кончины. Даже сейчас не могу понять, откуда тогда у меня, неопытного мальчишки, не знающего ни одного слова пятой святой, взялась сила разорвать объятия охранника. Помню только, что мое зрение изменилось. Я стал различать наклады ярко и четко. А лепух из кошмара всех воришек неожиданно превратился в скопище железок, соединенных меж собой нитями вэи. Я по наитию разорвал одну из них.

— И что произошло? — Тиса уже смотрела на рассказчика широко распахнутыми глазами.

— Он упал с балкона грудой бесполезного железа. Помню, как я радовался своему успеху. Тогда я не знал, что этот успех даст толчок череде событий, которые навсегда изменят мою жизнь. Старик Ставицкий видел меня. Он был дома. Привратник обманул, только чтобы спровадить аптечного посыльного. Граф отнесся ко мне неожиданно по-доброму, — губы Демьяна скривились, — посадил за стол со сладостями, начал объяснять, что я вэйн с необычайно большим даром, раз смог справиться с лепухом. Что Вемовейское училище хоть сейчас примет такого ученика. Сулил великое будущее. Однако я уже знал, кем стану, и другого не желал. Мой отказ стал для него громом среди ясного неба. Граф не мог поверить, что я не желаю учиться, а мечтаю вернуться в аптеку. Никакие уговоры не действовали — я был еще тем упрямцем. Просьба отпустить меня домой была отклонена с некоторым условием. Хитрый старый лис обещал вернуть меня аптекарю, но только если я отработаю убытки, связанные с потерей охранника, иначе меня ждет острог. В тот же день он написал записку Агапу, в которой объяснил, что в ближайшую пару недель я буду у него в услужении, и отправил посыльного. Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Когда же моя «страда» завершилась, мне показали сгоревшую аптеку и сказали, что Агап погиб… Тогда я понял, что значит терять близкого человека в отрочестве…

Вэйн похлопал себя по карману в поисках курева, но потом раздумал и продолжил:

— Позже, в училище, когда я уже имел представление о способностях иных людей добиваться своего, невзирая на совесть и нечистоплотность средств, я засомневался в случившемся. Могло статься, что упрямому мальчишке показали лишь то, что он должен был увидеть. Я отправился к Ставицкому, надеясь допытаться правды, но немногим опоздал. К сожалению, всего за пару дней до моего приезда граф скончался от очередного приступа на сто двадцатом году жизни. Однако я не собирался опускать руки и разыскал привратника. К тому времени тот уже успел сменить хозяина. Разговорить его не составило труда, и я узнал, что в дни моей отработки Ставицкий велел одному поверенному приобрести аптеку на Моховской. Не представляешь, как меня обнадежили эти слова. Они-то и подстегнули начать поиски, которые, увы, закончились неудачей. Знакомые Агапа, его антейские друзья, дальние родственники — никто ничего не знал о лекаре. Я не предполагал, что он подастся в Увег, к сослуживцу, имя которого я даже ни разу не слышал от него за годы жизни в аптеке.