— Почему, черт побери? Он же лучшего не заслуживает!
— Не тебе судить или казнить его. Мир, возможно, больше не увидит ему подобных. Если он запутался в собственных талантах, или употребил их во зло, или просто провалил великое дело, я все равно не хочу причинять ему вред. Ведь есть надежда, что он найдет способ спастись.
— Браво, — усмехнулся Юла. — Один за всех… а у вас только девка. Как, по-вашему, вы собираетесь добраться до цивилизации? Думаете, вас подбросят, как обычных автостопщиков?
— Вы собираетесь нас остановить? — спросил Чистотец и вдруг поймал себя на том, что сжимает «хеклер-кох».
— Я бы пренебрег своими обязанностями хозяина, не заметив, что вы уходите, не взяв с собой пресной воды. До ближайшей забегаловки под названием «Вопящий орел» путь неблизкий. Не забывайте, вы нездоровы.
Чистотец прицелился.
— У меня есть свобода воли?
— О, полная! — улыбнулся Юла. — Лучшая, какую только можно было прописать в программном обеспечении. Но знаешь ли, концепцию свободы слишком уж разрекламировали.
— Сомневаетесь, что я выстрелю?
— Откровенно говоря, нет. Но должен сознаться, что полной уверенности у меня нет. Если бы я мог на сто процентов предсказывать твои действия, ты был бы не в силах хоть чем-то меня заинтересовать.
— Значит, мы зашли в тупик, — сказал Шериф.
— Гм… — отозвался Юла. — Прошу прощения за каламбур, но, возможно, есть способ превратить это безвыходное положение в рискованное предложение.
— Вы говорите про перестрелку? — поинтересовался Шериф.
— Отличая мысль! — воскликнул Юла. — Ну конечно, у Шерифа как у истинной телезвезды тут передо мной преимущество. Мне, вероятно, понадобится поддержка друга.
Обернувшись, друзья увидели посреди главной улицы фигуру, отбрасывающую гигантскую тень. Это был старик, но очень высокий, в ковбойских кожаных штанах, при сапогах и шпорах. Низко на бедрах у него сидел пояс с серебряными заклепками, с которого свисали два длинноствольных «кольт-карабина». За ленту из кожи техасского гремучника на невероятно высокой черной шляпе было заткнуло орлиное перо. Рядом с ним стоял светящийся белый койот размером со взрослого волка.
— Господи! — ахнул Шериф. — Это же Дедвудский Дик[111]!
— Кто-кто? — переспросил Чистотец.
— Легенда. Он был навязчивой идеей Дикого Билла Хикока. Только подумайте: стрелок, который умел так быстро выхватить оружие, что дожил до старости. Но не может…
— Покажи им свое фирменное, — приказал Юла, подбрасывая вверх серебряный доллар.
Лицо древнего стрелка ожило. Глаза загорелись, рука неподвижно зависла над оружием. Тонкий луч света вырвался из его зрачка и поразил монету в воздухе. Чистотец поймал ее: она была горячей на ощупь, а ровно посередине зияла круглая дырка. Белый койот тявкнул.
— Неплохо стреляет, а? — усмехнулся Юла. — Поэтому давайте внесем ясность. Если побеждаете вы, Шериф, все трое вольны уйти. Если нет, мы закапываем ваше тело — обещаю ни для каких экспериментов его не использовать. Миссис Кейн и ее друг, мой неблагодарный сын, остаются. Идет?
— Нет! — сказал Чистотец. — Сделки не будет. Мы уходим, пусть даже вы пошлете андроидов и волков-оборотней. Мы не купимся на ваши глупые махинации.
— Боишься, что твой драгоценный Шериф проиграет? Вы сами-то боитесь, Шериф?
Пока он говорил, старый стрелок приближался, огромный койот крался рядом. Мэгги расставила ноги пошире, чтобы дать залп из ружья, но перед ней заступил Шериф.
— Нет, — сказал он. — Это мой поединок.
— Но у вас же нет ни шанса! — возразила Мэгги.
— Так что, Юла? — спросил Шериф. — Честная игра?
— Конечно! — согласился Юла и кивнул роботу.
Внутри стрелка что-то зажужжало, он неуловимым движением выхватил из кобуры один из «кольт-карабинов» и прицелился в Шерифа.
— Не делайте этого! — взмолился Чистотец, но понял, что просить бесполезно. Слова Юлы о страхе скрепили сделку.
— Придется, малыш, — отозвался старик, вообразивший себя шерифом.
Дедвудскому Дику оставалось пройти меньше двадцати ярдов, и свой «карабин» робот заткнул за пояс. Светящийся койот преданно шел у ноги хозяина.
— Пора, — объявил Юла. — На счет «три». Один. Два…
Шериф сорвал с пояса громоздкий револьвер и выстрелил в голову огромному белому койоту. Бледно-голубой пьезоэлектрический огонь прокатился по телу зверя, которое затем взорвалось огненным кустом оптоволокна, графита и микросхем. Стрелок как будто замер, покачнулся… и упал лицом вниз в собственную длинную тень.
— Великолепно! — пискнул Юла, выдавливая улыбку. — Ба, если бы вы не смухлевали, сгорели бы до сапог! Но как вы догадались пристрелить койота?
— Не знаю, — пожал плечами изумленный Шериф. — Просто мне пришло в голову, что передо мной не два существа, а одно, и что мозги здесь у койота.
Юла повернулся к Чистотцу.
— Ты ему сказал?
— Ничего он не говорил! — рявкнула Мэгги, защищая доблесть Шерифа.
— Возможно, не вслух. Но у него есть способности, о которых он даже не подозревает. Как бы то ни было, вам пора признать, что здесь мы или играем в мою игру, или вообще не играем.
— Значит, не играем, — крикнул Чистотец. — Пошли!
Глава 6 Я — дверь
Чистотец повел Мэгги и Шерифа за рудодробилку, направляясь туда, где стена Каньона поднималась отвесно вверх. Он надеялся добраться до веревочного моста, по которому переходили хариджаны, когда они только-только прибыли сюда, но понятия не имел, что делать дальше. Учитывая неандертальцев и еще бог весть каких тварей, которые могут заступить им дорогу, их шансы вырваться отсюда не слишком высоки. Разве что он пустит в ход свои способности. Только вот он не знал, как это сделать. А мысль причинить вред кому-либо из обитателей Каньона совсем его не радовала.
К тому времени, когда они вышли на кладбище трейлеров, Шериф и Мэгги уже задыхались. Чистотцу вспомнились слова Юлы о том, что они больны. Шериф сжимал «кольт-карабин» Дедвудского Дика, Мэгги держала на плече ружье, а сам Чистотец нес старый поврежденный «винчестер». Пистолет он оставил на дощатом настиле у гостиницы, когда Шериф протянул ему винтовку. И все равно Чистотец не мог решить, будет ли от него прок. Теоретически им предстоит схватиться с армией, и ручное оружие их не спасет.
Тут их нагнал Юла на запряженной двумя саблезубыми тиграми коляске рикше. Безумие поблескивало в его суженных зрачках, которые теперь походили на два озерца фосфора, куда бросили камень. Следом за ним сопел и отдувался Уолт Уитмен, вид у скунса был такой, словно его одновременно и подташнивало, и распирало от газов и раскаяния.
