30 мая 1933 года Крупп фон Болен как председатель Ассоциации германской промышленности писал президенту имперского банка Шахту:
«… Предлагается начать денежный сбор среди самых широких кругов германской промышленности, включая сельское хозяйство и банки; эти средства затем будут отданы в распоряжение фюрера и НСДАП как „фонд Гитлера“… Я согласился быть председателем правления…»
Из средств основной крупповской компании Крупп пожертвовал в фонд нацистской партии 4 738 446 марок. В июне 1935 года он передал нацистской партии из своих личных денег 100 тысяч марок.[139]
Согласно решению трибунала от 15 ноября 1945 года, процесс против Густава Круппа был отложен и должен был состояться позднее, «если физическое и умственное состояние обвиняемого это позволит».[140]Оно этого не позволило. Однако на Нюрнбергском процессе против Круппа, проведенном в 1947–1948 годах, Альфрид Крупп фон Болен унд Гальбах, в такой же степени, как и его отец, непосредственно ответственный за преступления, в которых обвинялось крупповское предприятие, 31 июля 1948 года был приговорен как военный преступник к 12 годам тюремного заключения. Кроме того, было решено конфисковать его имущество.
Однако уже через два с половиной года, 3 февраля 1951 года, он был выпущен на свободу по приказу американского верховного комиссара Макклоя. Большую часть своего состояния он получил обратно. То же самое произошло почти со всеми другими заговорщиками против мира.
В союзе с рабочим классом и под его водительством
Однако вернемся в Лунево весны 1945 года. Во мне зрело сознание того, что свободная, лучшая Германия должна быть полностью обновленной Германией. Ни пушечные короли, ни гитлеровские генералы не выдержали испытания историей. Его выдержали Либкнехт, Тельман, Пик, Ульбрихт и их товарищи, твердо выступавшие против войны. Их класс, класс рабочих, который уже в течение многих десятилетий являлся крупнейшим производителем национального богатства, должен был стать также и классом, осуществляющим политическое руководство, господствующим в Германии. Только таким образом мир в Германии мог обрести прочную основу.
В движении «Свободная Германия» мы узнали, что руководители рабочего класса искренне выступали за союз с крестьянством, интеллигенцией и другими трудящимися. Они открыто протянули руку для совместных национальных действий и нам, офицерам и генералам гитлеровской армии. Мое место могло быть только рядом с ними.
Конечно, иногда возникали острые дискуссии. Не всегда та или другая сторона сразу находила правильное слово и правильное решение. Тогда искали, спорили, ставили существенное выше несущественного. Так рос фронт противников Гитлера и из него — фронт борьбы за новую, действительно миролюбивую и демократическую Германию.
Потсдамские соглашения союзников подтвердили, так сказать, задним числом планы Национального комитета по созданию новой Германии: фашизм и милитаризм должны были быть искоренены, промышленные и финансовые монополии уничтожены, Германия преобразована в демократическое государство. Нелегко было сначала мне и моим товарищам признать германские восточные границы, определенные державами-победительницами. По этому поводу велись горячие споры. Однако, в конце концов, я знал предысторию и ход войны в Польше. Клещи, образованные Восточной Пруссией и Силезией, германский милитаризм использовал в двух войнах для нападения на Польшу. Более шести миллионов поляков было уничтожено и убито во Второй мировой войне. Как бы горько это ни было, Германия должна была отвечать за последствия военных преступлений Гитлера, его пособников и покровителей. Польша и Советский Союз обоснованно требовали гарантировать безопасность своих народов.
Не все генералы и офицеры, за несколько недель до этого подписавшие обращение против Гитлера, признавали реальность немецкой вины в развязывании войны. В них глубоко укоренился дух превосходства. В последующий период некоторые откололись, отреклись от движения «Свободная Германия» и вернулись во фронт неисправимых. Немногим позже в Войкове меня встретили исполненные ненависти взгляды таких людей.
Еще до окончания войны некоторые руководящие коммунисты во главе с Вальтером Ульбрихтом выехали для работы в Германию. В течение лета многие группы антифашистов, состоявшие из солдат и офицеров, вылетели в советскую зону оккупации, чтобы активно участвовать в строительстве новой Германии. Однако не все возвратились на родину так быстро. Поэтому некоторые члены Национального комитета позволили себе упрекать немецких эмигрантов и Советский Союз. Это несколько повлияло на общее настроение, но ничего не изменило в ходе событий.
2 ноября 1945 года состоялось последнее пленарное заседание Национального комитета «Свободная Германия». Эрих Вейнерт сделал подробный отчет. Он особо остановился на работе комитета на фронте, а также на его вкладе в перевоспитание военнопленных, который был чрезвычайно ценным для демократизации широких слоев немецкого народа. Основная идея Национального комитета — антифашистский народный фронт, сказал он, продолжает жить в Германии в лице блока демократических партий. На родине блок взял в свои руки непосредственное руководство политическим, экономическим и социальным преобразованием страны. Таким образом, существование Национального комитета за пределами Германии стало излишним. В заключение Вейнерт внес предложение о роспуске Национального комитета «Свободная Германия». Генерал фон Зейдлиц внес аналогичное предложение о Союзе немецких офицеров. Оба предложения получили единогласное одобрение. Радиостанция и редакция газеты «Фрейес Дейчланд» также прекратили свою деятельность.
Паулюс как свидетель в Нюрнберге
18 октября 1945 года в Берлине состоялось организационное заседание Международного военного трибунала для принятия обвинительного акта против главных военных преступников. У нас это явилось поводом для дискуссии. Я испытывал удовлетворение, что ближайшие пособники Гитлера — Геринг, Кейтель, Йодль, Редер, Дениц, Розенберг, Риббентроп и другие — ответят за преступления против мира и человечности, виновниками которых они являлись. «Правда» и «Известия» ежедневно публиковали целые полосы о ходе процесса, печатали сообщения, которые раскрыли так много гнусных подробностей, и я, как немец, иногда чувствовал себя совершенно подавленным. Так вот в чем я участвовал в течение ряда лет и прилагал все свои силы, чтобы поддержать насквозь антигуманные и преступные цели!
Паулюс работал очень напряженно. Я предполагал, что это было связано с процессом, но все же был немало изумлен, услышав по радио, что он выступил в Нюрнберге как свидетель против военных преступников. В те часы, когда он, связанный приказом Гитлера, принимал решение об отчаянном сопротивлении в котле на Волге, он иногда с горечью отзывался о войне вообще. Но теперь, в своих показаниях в Нюрнберге, он нашел в себе силу недвусмысленно осудить войну. Он без обиняков вскрыл предысторию захватнической войны против Советского, которая систематически подготавливалась гитлеровской Германией еще с осени 1940 года. Вот некоторые отрывки из допроса, который вел главный советский обвинитель генерал Руденко:
