щиты к ногам, не трогаться с места и ждать его знака, не оказывая пока неприятелю ни малейшего сопротивления, а сам продолжал приносить жертвы» (Aristid. 17). Если бы все произошло так, как рассказывает Плутарх, то потери лакедемонян были бы значительно больше, чем оказались в действительности. Персы просто выкосили бы их стрелами.
Не полководческое искусство Павсания, а смерть Мардония явилась переломным моментом сражения: «До тех пор, пока Мардоний был жив, персы сопротивлялись, защищались и положили многих лакедемонян; но когда Мардоний был убит и пали окружавшие его храбрейшие воины, тогда и остальные варвары оборотили тыл и отступили перед лакедемонянами. Наиболее гибельно для них было их одеяние без тяжелого вооружения: легковооруженные, они должны были иметь дело с тяжеловооруженными» (IX, 63). Действительно, смерть полководца явилась для персов тем ударом, от которого они так и не оправились. Пока Мардоний был жив, персы сражались храбро и держали строй, несмотря на большие потери: «В отваге и силе персы не уступали эллинам; но они были безоружны, несведущи и по ловкости не могли равняться с противником. Выбегая вперед по одному или собираясь кучей по десять человек, персы нападали на спартанцев и погибали» (IX, 62). Но когда полководец погиб, все рухнуло.
Очень хорошо в этой битве проявили себя фиванцы и беотийцы, сражавшиеся на стороне персов не за страх, а за совесть: «Что касается эллинов, которые были на стороне царя, то все они сражались неохотно; только беотийцы дрались с афинянами очень упорно. Действительно, те из фиванцев, которые настроены были в пользу мидян, обнаруживали в битве немало усердия и настойчивости, вследствие чего триста знатнейших и храбрейших фиванцев пали здесь от руки афинян» (IX, 67). Особенно отличилась беотийская кавалерия: «Таким образом, бежали все варвары, за исключением конницы, особенно беотийской; она была весьма полезна для бегущих, потому что все время держалась очень близко к неприятелю и отделяла своих бегущих от преследователей» (Herod. IX, 68). Впрочем, очень скоро фиванцам и беотийцам придется держать ответ за свои «подвиги».
Именно в битве при Платеях проявилась одна из особенностей спартанской военной школы – неумение брать штурмом крепости. Даже такая несерьезная преграда, как лагерный частокол, вызвала у них серьезные затруднения: «Пока афинян не было, персы отражали лакедемонян и значительно превосходили их, потому что лакедемоняне не умели осаждать стен» (IX, 70). Впрочем, спартанцы из этого не сделают никаких выводов и искусство осады так и останется для них землей незнаемой.
Рассмотрим вопрос о потерях сторон. Вот что сообщает по этому поводу Геродот: «Эллинам убивать было легко, так что из трехсот тысяч войска – без тех сорока, с которыми бежал Артабаз, – не осталось в живых даже трех тысяч. Лакедемонян, вышедших из Спарты, убито было в этом сражении всего девяносто один человек, тегейцев – шестнадцать, а афинян – пятьдесят два» (IX, 70).
С Геродотом по привычке пытается полемизировать Плутарх: «Говорят, что из трехсот тысяч живыми ушли только сорок тысяч человек во главе с Артабазом, а у сражавшихся за Грецию пало всего тысяча триста шестьдесят воинов. Из них афинян было пятьдесят два – все, как сообщает Клидем, из филы Эантиды, которая билась храбрее прочих. Вот почему эантидцы, повинуясь приказу дельфийского оракула, приносили в благодарность за победу жертвы сфрагидийским нимфам, покрывая расходы за счет казны. Спартанцы потеряли девяносто одного человека, тегейцы – шестнадцать. Удивительно поэтому, как мог Геродот утверждать, будто в битве участвовали только афиняне, спартанцы и тегейцы, из прочих же греков – никто. И число павших, и памятники свидетельствуют о том, что успех был достигнут совместными усилиями. Если бы сражались только эти три города, а остальные пребывали в бездействии, не было бы и следующей надписи на жертвеннике:
Эллины здесь одержали победу отвагой Ареса, [Мужеству смелой души жребий доверили свой.] Персов изгнали они и единой, свободной Элладой Этот сложили алтарь Зевсу, свободы отцу» (Plut. Aristid. 19).
Проблема в том, что сам Плутарх ровным счетом ничего не сообщает о действиях остальных союзников. А ведь если бы они действительно совершили что-то стоящее, неужели бы он не рассказал про их подвиги! Но Плутарх молчит, и невольно напрашивается вывод, что ничего достойного совершено не было. Зато рассказ Геродота достаточно логичен, подробен и объективен. «Отец истории» отметит и тот факт, что когда мантинейцы и элейцы вернутся по домам, то они отправят в изгнание своих стратегов (IX, 77). Значит, было за что.
Обратим внимание на то, как подсчитывает потери эллинов Геродот. Обозначив количество убитых афинян, лакедемонян и тегейцев, что в общей сложности составляет 159 человек, он не упоминает о воинах из Мегар и Флиунта, изрубленных беотийскими всадниками. Хотя сам же и рассказал об этом эпизоде (IX, 69). Единственное внятное объяснение этому может заключаться в том, что поскольку они погибли не во время битвы, а на подходе к полю сражения, то Геродот и не стал их учитывать. Так сказать, не внес в список боевых потерь. Нельзя исключать и того, что не одни мегарцы и флиунтцы понесли урон во время марша к вражескому лагерю. Косвенно это подтверждается информацией Диодора Сицилийского, сообщившего о том, что отступающие войска Артабаза преследовали коринфяне, сикионцы и флиасийцы. Персидская конница рассыпалась по всей Беотийской равнине и вполне могла атаковать наступающие отряды эллинов. Отсюда и цифра Плутарха в 1360 убитых греков. По крайней мере, мы знаем, что 759 из них были лакедемоняне, тегейцы, афиняне, мегарцы и флиунтцы. Свидетельство Диодора Сицилийского о том, что эллины потеряли 10 000 воинов (XI, 33), вряд ли отражает реальное положение дел.
С персами дело обстоит гораздо сложнее. Геродот по этому поводу сообщает следующее: «Из трехсот тысяч войска – без тех сорока, с которыми бежал Артабаз, – не осталось в живых даже трех тысяч» (IX, 70). Похожую информацию приводит и Плутарх: «Говорят, что из трехсот тысяч живыми ушли только сорок тысяч человек во главе с Артабазом» (Plut. Aristid. 19). Ктесий Книдский о битве при Платеях ничего не сообщает, но, рассказав о сражении при Саламине, замечает, что в дальнейших боях персы потеряли 120
