долетело мне в спину и заставило остановиться.
— Да не нужно мне море! — сплюнул я на мох, причём натурально — слюной. — И топиться я не собираюсь! И в собеседниках не нуждаюсь! И прошу оставить меня на дистанции полнейшего одиночества!
— Теперь мальчонку принялся тиранить?! Он же ещё плоти не имеет, а ты его словами незнакомыми…
Память учтиво нарисовала мне птицу-бабу во всей её красе.
— Я просила меня так не называть, — практически прорычала Болотная старшая.
Этот рык заставил меня ничком растянуться на мху и закрыть голову руками. Не знаю, какой инстинкт был тому виной, но он оказался тысячу раз прав. Огромная тень спикировала надо мной и, черканув клювом по тыльной стороне моей ладони, зарылась в ближайшей моховой кочке. Останься я стоять или даже присядь на корточки, в голову прилетело бы нехило. Минимум реанимация. Хотя откуда тут реанимация? Они даже до простой неотложки не додумались. Короче, неминуемая смерть с расколотой, как гнилой орех, башкой.
Прошло, наверное, долгих две-три минуты, прежде чем я рискнул приподнять голову. Совершенно не подозрительная тишина. До боли знакомый мох. И торчащая из кочки куриная жопа. Точнее — птичья. Всё остальное уходило в глубину по самую жо… Ещё и куриные лапки, расставленные в стороны. Одна из когтистых конечностей заметно подрагивала.
— Надо спасать, — вслух произнёс я. — Моховые маски хороши лишь при кратком курсе применения.
Спасать увязшую во мху курицу-переростка оказалось делом неблагодарным и практически непосильным. Веса в ней было изрядно, да и габариты впечатляли. А самое главное — помощи со стороны, засевшей во мху, не было никакой. Закрадывалось даже ощущение, что в этой кочке все отбросили коньки, а я тут зря зарабатываю грыжу. Но с другой стороны, подрагивания этих самых «коньков» говорили о наличии жизни в перьевом организме.
— А может, она, как все птицы, после смерти ещё на инстинктах? — обращался я в никуда, упорно вытягивая её за правую лапу. — Вон, та же курица без башки марафон готова пробежать.
— Она жива.
— Тьфу ты — сплюнул я от неожиданности, но перед этим отпустил лапу и шлёпнулся на пятую точку. — Про тебя то я совсем позабыл. Давай помогай, нечего на солнышке прохлаждаться.
— Могу помочь советом, — прозвучало в ответ.
— Засунь свой совет знаешь куда? — возмутился я от такой наглости, и уперев взгляд в птичий филей, лаконично дал понять о направлении засовывания.
— Да ты не понял.
— Да всё я понял. В какой мир не махни — одни советчики. Как поработать, так днём с огнём нужно искать. Зато как посоветовать — и просить не нужно, в любую щель залезут и засоветуют до потери пульса.
И всё-таки именно это непонятно кто, прозванное мной Итом, нехиленько помогло мне в вытаскивании птице-бабы. Та злость, которая возникла во мне, пожелала переметнуться в мышечную силу, и в очередной мой рывок птице-баба вылетела из моховой кочки, как пробка из бутылки, впечатав меня филейной частью в местную планету.
А старушка-то весила преизрядно, и если бы не мох… В общем, существенных увечий я не получил, так небольшая помятость, а вот доступ к кислороду оказался затруднён. Перья хреново пропускали воздух. Да ещё этот пух!
Из последних усилий я столкнул птичью тушку в сторону и натужно закашлялся, пытаясь освободить дыхательные пути, согнувшись при этом в три погибели. Мощный хлопок по спине заставил меня зарыться лицом в мох. Вынырнув из мха, я выплюнул изрядный комок пуха. Дышать сразу стало намного легче.
— Спасибо, — искренне произнёс я.
— На здоровье, — ответила Болотная.
— А чем это меня? — поинтересовался я, явно косясь на лапу.
— Крылышком погладила. А вот чем меня?
Ведьма потёрла лоб правым крылом, и только сейчас я заметил огромную шишку, красовавшуюся на этом самом лбу. Шишак был столь огромен и могуч, что его можно было принять даже за рог, если не знать физиологические особенности данной птице-бабы.
— Это не я!
— Знаю, что не ты, — отмахнулась ведьма. — А вот кто?
Озадачившись Болотная полезла в нору, которую до этого и прорыла, а точнее, промяла своим телом. Несколько долгих секунд, и из кочки слышалось сопение, похожее на матерок. А потом мох начал разлетаться в разные стороны с довольно приличной скоростью. Не прошло и пары десятков секунд, как перед моими глазами предстал обломок скалы, похожий на монумент. Ну или обелиск. На худой конец, надгробный памятник. Вот только кто, а главное — зачем его поставил на этом лесистом болоте?
— Вот и я про то… — прочитала мои мысли ведьма. — А главное, как удачно. Как будто знали.
— Да ладно вам, — сходу отмахнул я мысль о любом заговоре. — Подумаешь, кусок гранита попался в ненужное время, в ненужном месте. Их после ледникового периода где только не валяется. А у вас, кстати, ледниковый период был?
— И это на моей территории! — продолжала болотная ведьма, полностью игнорируя меня.
— Эй, женщина, — попытался я привлечь к себе внимание и даже пощёлкал пальцами перед клювом ведьмы. — Не рано ли манией преследования заразились? Один камушек — это ещё не вселенский заговор.
— В том-то и дело, что один, — наконец удостоила меня взглядом Болотная.
