Книга Леди Арт - Дарья Кей

я рад, что ты спросил. Я никому не сказал, а это ужасно сложно! Я ведь не ожидал совсем. То есть, хотел, и думал постоянно, и мучился. Но когда она согласилась… не поверил. И сегодня не верил, пока мы не поговорили. Это как сон, знаешь? Только сон взял — и сбылся. Это как… Как меч! Я тогда тоже не верил, а потом!..

Эдвард задохнулся от чувств и замолчал, а глаза его горели ребячьим восторгом и гордостью. Совсем как шесть лет назад, когда из династийного саркофага он достал Огненный меч. Филипп недолго изучал лицо Эдварда, а потом, сжав спинку стула, посмотрел в пол. Брат сиял, как начищенные пуговицы на его же манжетах. И у Филиппа пересохло в горле.

Он должен был…

Ещё один короткий взгляд.

— Но ведь… — Эдвард заинтересованно моргнул. Филипп ещё сильнее сжал стул — «Должен!» — и разжал пальцы. — Не важно. Если ты уверен… — Эдвард закивал. — Тогда… счастья тебе, братец?

Звучало, скорее, как вопрос, очень неуверенно, но Эдвард не заметил. Улыбка его стала ещё шире. А Филипп разочарованно выдохнул. Он мог бы сказать про план, про отца, науськивающего на то, что ему выгодно, про Арт и её вечное притворство. Мог бы… но не стал. Пусть радуется. Филипп получил свой момент счастья, такой хрупкий и недолговечный, и Эдвард заслуживал свой. Даже если Филипп не был согласен, даже если всё случилось из-за грамотной стратегии, Эдвард светился от счастья, и кем был Филипп, чтобы его этого лишать?

* * *

Когда в дверь постучали, по телу прокатилась неконтролируемая дрожь. Прокатилась холодной волной, смыла торжествующую, самодовольную улыбку, которую подпитывал каждый взгляд на платье: насыщенно-синее под цвет флагов Санаркса, с редкими аккуратным серебряными оборками. На нём сияли драгоценными камнями тяжёлые броши, вилась голубая монаршая лента — ещё не длинная, официальная, но уже говорящая всем о том, кто она. Она — королева. Даже если корона ещё не на ней.

В таких платьях позировали для картин. Хелена выбрала его для помолвки. Если бы приличия позволяли, она бы надела его ещё раз — после коронации, — просто чтобы убедиться, что оно идеально смотрится с династийным сапфиром.

Стук повторился. Хелена уставилась на дверь, кусая губы. Ей казалось, что это Один, и он был последним, кого она хотела видеть. В жизни. Но после неуверенного «войдите» на пороге появился сэр Рейверн. Хелена выдохнула.

Действительно. Один никогда не стучал.

Сэр Рейверн, по обыкновению, держался сдержанно и спокойно.

— Всё улажено так, как вы того хотели, миледи, — сказал он и глянул на платье. Его привели из Ренджерелла срочным заказом, а сам Рейверн до этого момента, по велению принцессы, храня имя избранника в секрете, договаривался о том, чтобы уместить помолвку между речью короля и началом бала.

— Спасибо, — кивнула Хелена.

Она думала, что он сообщит и уйдёт, но сэр Рейверн остался и смотрел обеспокоенно, даже грустно.

— Вы уверены, ваше высочество? — тихо спросил он. — Я спрашиваю не из-за собственной выгоды и не из желания вас переубедить. Но я как ваш советник хочу убедиться.

— Да.

Хелена хотела, чтобы прозвучало резко, уверенно, но вышло донельзя жалко и сдавлено, словно писк, и она, отвернувшись к стене, прикусила камень на кольце.

Сейчас она не была уверена ни в чём.

— Мы ведь говорили об этом несколько недель назад, — голос сэра Рейверна пытался воззвать к её разуму, но тот уже не отвечал: он вернулся в утро, ещё до завтрака, до выхода на балкон.

Эдвард перехватил её на уставленной вечнозелёными цветами лестничной площадке. Было странно видеть, как он расплывается в улыбке, яркой и искренней, и даже белые солнечные лучи, казалось, засияли золотом.

Он без спросу поцеловал её в висок; Хелена задохнулась то ли от возмущения, то ли от неожиданности и не смогла ничего сказать. А Эдвард, воодушевлённый, уже спрашивал, как у неё дела, рассказывал, что, когда проснулся, поначалу решил, что вчерашнее сон, и только сейчас сомнения развеялись. То ли от нервов, то ли от переполнявших эмоций, он говорил быстро, неконтролируемо, и Хелена просто смотрела на него, не понимая, почему улыбается, а потом Эдвард спросил:

— А как прошла твоя ночь?

И это разрушило всю солнечную иллюзию, вылило на голову ушат ледяной воды, отбросило в болезненное состояние беспомощности, когда не можешь пошевелиться, не знаешь, что сделать, и единственное, что хочется — забыть. Навсегда забыть.

— Что с тобой? — Эдвард обеспокоенно заглянул ей в лицо, хотел взять за руки, но Хелена вздрогнула и замотала головой.

— Не надо, пожалуйста. — Взгляд её бегал, ища причины отказа. — Всё хорошо. Просто… Просто никто не должен знать до вечера. Это людное место…

Эдвард пригладил волосы, в глазах его оставалось непонимание, но он всё же согласился.

— Хорошо. Думаю, я смогу дожить до вечера.

— Постарайся, пожалуйста! — Она нервно рассмеялась, отводя взгляд, и сбежала по лестнице. Но не смогла удержаться: подняла голову и увидела, что он смотрел на неё, облокотившись на перила, и мягко улыбался.

— Говорили. — Хелена вздохнула. — И я сказала, что не боюсь Элиада Керрелла, каковы бы ни были его планы. А Эдвард… Возможно, он лучший вариант, который у меня будет. Я не могу ждать вечно.

Рейверн кивнул.

— В таком случае, ваше высочество, будем ждать вечер. Всё пройдёт прекрасно.

Хелена ответила несмелой улыбкой и снова задумчиво посмотрела на платье.

* * *

Поражённый зал первые минуты молчал, будто на него наложили заклятие немоты. Никто не был готов к серьёзным объявлениям в принципе, а уж к подобному союзу и подавно.

А потом — сначала нерешительно, но волнами наращивая мощь — собравшиеся зааплодировали, потянулись к ним, и, поддавшись эмоциям, Хелена забыла про скорое начало бала, про то, что не собиралась уделять поздравлениям много времени, про то, что брак в принципе был для неё лишь формальностью, отделяющей от чего-то по-настоящему важного. Сейчас она просто хотела, чтобы Эдвард держал её за руку, так естественно, что даже необычно; чтобы его огненно-красный камзол контрастировал с её платьем цвета самого синего льда и чтобы другие люди — те, от кого она никогда не ждала хорошего отношения — сейчас льстиво улыбались и поздравляли её с помолвкой.

Все проблемы и сомнения, мучавшие с утра, отошли на второй план. Отошёл на второй план и Один. Хелена так боялась, что он всё испортит, как почти испортил вчера; боялась смотреть на него, хотя хотела взглянуть смело, с вызовом, будто говоря: «Смотри, я тебя не боюсь. Всё равно сделаю,