новом месте жительства, силы меня покинули. Не потому, что магия отняла, только из-за напряжения, которое вызвало ужасную головную боль.
Уже стемнело, но мы решили не ночевать в доме. Ему ещё предстояло поудобнее усесться. Дэр устроил растениям в зимнем саду маленькую грозу, а мы расположились в уютной палатке.
— Как ты, Габ? — спросил супруг, видя, что я остервенело тру лоб.
— Голова как яйцо всмятку: надави — весь желток вытечет.
— Жуть! Ложись, малышка, я заставлю эту боль уйти.
Честно говоря, не знаю, сколько точно длился массаж. Прошло несколько минут, и от нежных прикосновений внутри что-то отпустило. Я уснула, как убитая.
Открыла глаза от прохладного дуновения, встала и огляделась. Ночной лес, и темнота непростая — радужная. Я сразу поняла, откуда исходит это мерцание, и подняла голову. Цветное небо, знакомое, но не родное. Вокруг порхали серебряные светлячки, крупные и попискивающие. Они облепили кроны деревьев, и от этого казалось, что часть звезд опала на землю.
Я встала и побрела через лес, надеясь запомнить мир как можно четче, узнать его, впитать через чувства. Тогда и там, откуда я пришла, удастся восстановить целостный образ. Эта темная земля, огромные деревья, горы и холмы были от меня далеки — не прикоснешься. Оставалось глядеть и делать зарисовки в самой памяти. Не зря же я у Марка училась! Но вскоре мне была дарована возможность осязать, и я ей воспользовалась сполна.
Легче воздуха тело, руки как крылья. Я шагала широко и упруго, подскакивая мячиком и перепрыгивая через кусты. Миновала чащу, поглаживая кончиками пальцев толстенные стволы, отвела рукой длинные податливые ветви и улыбнулась.
Та самая долина чудес, где озера и реки сплетались мостами из деревьев, а на холмах вздрагивали серебряные травы. Прекрасное место, чтобы жить и наслаждаться каждой минутой. Почему меня упорно приносило сюда? Не для того ли, чтобы подсказать путь?
Время будущего шло своим чередом — внизу можно было разглядеть далеко стоящие друг от друга дома, и я захотела как можно скорее добраться до них, расспросить у местных, что это за мир такой. Под гору бежалось весело, и стебли щекотали босые ступни. Во сне заведомо знаешь, где могут подстерегать трудности, и я подсчитала, что могу не успеть. Выход был простой: лететь. Окружающее пространство не воспротивилось, но реальный мир упорно утягивал прочь. Всё, что я успела, это вдоволь надышаться свежестью летней ночи, коснуться теплых бревен ближнего дома, и — провалилась под землю.
— Не сейчас, — сказало нечто темное. — Запретное место, далекое.
— Но я туда добралась!
— Душой — да. Телом попасть гораздо сложнее.
— Но возможно же?
Молчание. Я открыла глаза и увидела Марка, сидящего ко мне спиной. Он расположился у входа и глядел на небо. Супругу понадобилось три секунды, чтобы уловить изменения в моем дыхании.
— Как ты, Габ?
Я закуталась в одеяло и подошла к нему, и Марк протянул руку, усаживая меня к себе на колени.
— Выспалась? Я знал, что проснешься, ты много ворочалась. Бежала куда-то?
— Да. Хотела добраться до странных домов.
— Неудивительно, что тебе именно это приснилось.
— Дом стоит?
— Куда он денется! Усядется — и ему понравится новое место. Я ведь и его токи чувствую. Поместье приживется, ему просто нужно немного времени.
Я улыбнулась и потерлась о щеку Марка.
— Колючий. Люблю колючки.
Он провел пальцами по моим щекам.
— А ты нежная. Люблю твои бархатные щечки. Я тут, кстати, кое-что для тебя сделал. Сейчас, посвечу.
Он повернулся, не отпуская меня, и достал из сумки толстую книгу. Мягкое сияние исходило от его пальцев, и я, перевернув страницу, увидела цветной рисунок, выполненный пером и акварелью. Это была Атра с высоты птичьего полета. Изображение как бы складывалось и охватывало и прежние места поместий, и морской берег, и горы, и долину. Конечно, я узнала руку автора — рисовал Марк. Прежде я не видела таких детализированных, волшебных карт в его исполнении. Однако самое интересное ждало внутри.
Вся наша жизнь, начиная с момента знакомства. Люди, звери, места…
— Я соврал, Габ. На самом деле я рисовал ещё до того, как мы стали мужем и женой. И тебя в том числе.
— Это бесподобно… — только и выговорила я, рассматривая каждый рисунок и поглаживая шершавые страницы.
Да, в рисованной книге было много меня, но и Марк попадался — в основном сердитый или изображенный со спины. Летопись нашей любви: от самых нежных моментов — первого объятья у края скалы, первого танца, — до трогательных, когда мне продуло спину во время уборки, и я рухнула с лестницы…
— Она заполнена наполовину, малышка. Остальное нарисуем вместе. У нас впереди много прекрасного.
Меня накрыло волной отчаяния. Сколько ещё придется молчать? Чувства вырвались сами собой вместе с громким всхлипом.
— Марк, пожалуйста, прости меня… Не могла сказать раньше…
— Что случилось, малышка? — насторожился он.
Я собралась с духом и выговорила:
— Я мертва. Умерла ещё тогда, на корабле. Взамен вас, вместо тебя, понимаешь? Цахтал сказал, что хатхи щадят судно, если кто-то собой жертвует. Так и вышло. Мой первый выбор был правильным.
— Нет, — тихо сказал мужчина, — твои токи не изменились. Этого не может быть.
— Всё сокрыто столь глубоко, что даже самый сильный маг не увидит, — прошептала я. — И любимый.
Марк яростно взъерошил волосы.
— Если ты мертва, почему дышишь? Почему сердце бьется?
— Они трое, то есть он один — Цахтал, Кервел или бог острова — удерживают меня. Тот остров не проклят. Это земля для тех, кто погиб в море, или иных, ничейных, не принадлежащих ни одному из миров. Таких, как твой брат. Марк… — я заплакала, не в силах противостоять чувству вины. — Мне придется уйти. В середине октября пробьет последний час. Я не жалею, что отдала всю оставшуюся жизнь за чужие жизни, но жалею, что бросаю тебя так равно…
— Никуда не пойдешь без меня, — угрожающе произнес он. — И умирать одна не будешь.
Он так сдавил меня, что я захрипела.
