фыркнул. — А так…
Он снова посмотрел на Дани, и ни в выражении его лица, ни уж тем более во взгляде не было прежней бравады. Этот его взгляд. Тот самый, который так сильно напугал Рифу в первый раз и теперь все не сменялся другим.
— Видишь ли, Даниэл, — сдержанно произнес мальчик. — Ты со своим дружком умудрился ударить по самому больному. Ты понимаешь меня? Можешь считать это глубокой душевной травмой, из-за которой во мне просыпается неконтролируемое желание наносить глубокие, пусть и не совсем душевные травмы типам вроде вас.
Он замолчал, вздохнул и, запрокинув голову, уставился в небо.
Глядя на него, вытянувшегося, как струна, с крепко сжатыми кулаками, Рифа поняла, что он дрожит от едва сдерживаемой ярости.
— Как жаль, — меланхолично произнес мальчик. — Как жаль, что у меня совсем нет на вас времени. Я ведь на самом деле не люблю вот так — быстро, впопыхах. Мне больше нравится медленно, вдумчиво. Чтобы все участники успели сполна насладиться процессом.
Когда он снова обратил на задыхающегося Дани внимание, от человека в нем осталась только внешность. Рифа буквально кожей ощущала исходящую от него угрозу. Он был, как сбросившая кожу змея. И глупые кролики замирали перед ней, хоть и понимали, что им нужно бежать со всех ног.
— Так ты уже догадался, что именно я отравил, Дани? — поинтересовался мальчик.
Дани хрипел и ничего не говорил.
— Воздух. Яд в воздухе, — продолжил тот. — И с каждым вдохом его концентрация в твоем теле все больше. Я дам тебе совет, Дани. Он тебе очень пригодится, если ты хочешь прожить подольше.
Он пытался сдержать улыбку, но она вырвалась на свободу, проявив ямочки на щеках и обнажив зубы.
— Дани. Прекрати дышать.
Рифа в ужасе зажала ладонями нос и рот. Еловый запах! Это не просто приятный аромат, это запах яда. Сколько же она успела его вдохнуть? Если бы она не была церковницей, с ней произошло бы тоже самое, что с Дани и его друзьями?
Взгляд Рифы в панике заметался, ища выход. Сердце, как сумасшедшее, колотилось в груди, разгоняя по мышцам кровь, отогревая их, прогоняя онемение, поселенное в них страхом и действием яда.
Мальчик закрыл лицо руками, пряча смех в ладонях. Когда он отнял их, на его лице не осталось и признака веселья. Он вспомнил о Рифе.
— Ой. Кажется, я немного увлекся и самую чуточку вышел из себя, — неловко потирая загривок, он посмотрел на девочку. — Ты же не сильно напугалась?
На его губах появилась виноватая улыбка.
Бежать!
Эта мысль обожгла, сработала, как спусковой крючок, как последняя капля в переполненном кувшине, и вернув мышцам подвижность Рифа бросилась прочь, проломив забор, словно тот был сделан из щепок.
Бежать, как можно быстрее, как можно дальше. Прочь от этого запаха хвои и этого взгляда. Быстрее, быстрее. Он не должен догнать ее, он же не церковник, церковники не убивают людей. Они защищают их, как защищал Кирай и ее отец. Как будет защищать и она, главное — убежать сейчас.
— Нет, Рифа, стой! А, что б меня!
Убийца кинулся следом.
Глава 24. Не драться, не пинаться, не кусаться
Наше время
1124 год от основания Церкви
Спустя 11 лет после уничтожения Лона друидов
Второй день после годовщины Дня Единения
С такой прытью Рифа не убегала даже от устроивших на нее охоту духов. Не предназначенное для побегов платье разошлось по швам, растрепалось. Оно цеплялось за кусты, через которые прорывалась девочка, пыталось остановить ее, а затем отрывалось лоскутами, помечая ее путь.
За треском веток и гулом крови в ушах она не слышала шагов преследователя, не знала, где он, и боялась обернуться, замедлиться даже на мгновение, чтобы проверить. Бежать, бежать, бежать — быстро, как никогда прежде.
Встречный ветер сдул еловый аромат, а значит, убийца не сможет ее парализовать. Нужно только бежать, как можно дальше и быстрее, не останавливаясь.
Услышав ее желание, ветер подтолкнул в спину, помогая перепрыгнуть через широкий овраг. На то, чтобы порадоваться, что теперь за ней точно не угнаться, у Рифы была всего пара секунд — до того момента, как она осознала свою ошибку.
Следующий порыв ветра не просто толкнул ее в спину. Он полоснул ее, словно ножом, и темно-зеленая, блестящая листва вспыхнула сотнями бликов, ловя сияние фантома, появившегося среди деревьев.
Когда Рифа прорывалась сквозь сомкнувшиеся перед ней заросли, в ее глазах стояли слезы. Ей хотелось плакать и звать Кирая, но она знала, что он не услышит и не придет. Звать его, отца, тетю Нерин, Каюру, даже Нефру — все было тщетно.
Утешая себя тем, что теперь убийце уж точно ее не догнать — стоит ему приблизиться, и дух нападет и на него — Рифа продолжала бежать. В конце концов, она целую ночь бегала от фантомов, и до сих пор была жива. Сейчас она тоже сможет спрятаться.
Но дух не отставал. Он был один, подчиняющий воздух, но очень умелый и очень злой. Верный приказам ветер не гнул заросли и не ломал ветки — он рассекал их, как клинок, и хлестал по спине, точно плеть.
Рифа выдыхалась. Может быть, если бы дух не бил так метко, она продержалась бы дольше. Но силы покидали ее с каждым новым порезом, и в какой-то момент она осознала, что больше не может бежать.
Толчок в бок сбил ее с ног, но вместо того, чтобы упасть, она почувствовала, как ее подхватили горячие гибкие руки и, как куль с мукой, забросили на плечо. Воздушный серп пронесся перед ее лицом, ударив по тому месту, где она находилась еще мгновение назад. Она увидела золотистый силуэт духа, который гнался за ней — тонкий и высокий, — а затем лес исчез за завесой из белоснежных, пахнущих елью волос.
Убийца! Он таки смог догнать ее и схватить, и даже дух не стал для него помехой.
Рифу сковал страх. Или так сказывалось действие яда? Она больше не чувствовала в себе сил вырваться, но все же смогла замахнуться рукой и ударить схватившего по спине. Под сжатой в кулак ладонью хрустнула кость.
— Тихо ты! — зашипел на нее Ри. — Вот ведь мелкая пакостница! Бросить тебя, будешь сама от него бегать?
Рифа была совсем не против, чтобы убийца ее отпустил, но вместо того, чтобы ударить его снова, она, увидев, что дух атакует, закрыла голову руками. Она ждала, что воздушный клинок порежет ей пальцы, но Ри отскочил в сторону, уворачиваясь от
