Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
— Мы за мебелью!
— За какой еще мебелью? — Антон озадаченно посмотрел на мужиков, потом на нас.
— Грузчиков вызывали?
— Вызывали, вызывали, — засуетилась Лера, — Родители переезжают в двушку.
— Свободны! — распорядился Антон и вытолкал мужиков за дверь. — Что это ты надумала? Выгнать родителей из собственного дома? У тебя совесть есть? Мы с Никой твоих детей целый год содержали: кормили, возили в школу, одевали, обували, а ты стариков из дома гонишь?
— Моим детям такая родня не нужна! — она снова ткнула пальцем, но на этот раз не в меня, а в Антона, — Решил обобрать собственную племянницу?
— Я хочу защитить ее от полоумной мамаши.
— Ника, что ты молчишь? — завопила Лера, вспомнив мое имя, — Скажи своему мужу, чтобы не лез в мою семью. И напомни ему, что это я тебя нашла.
— Нашла? И где же? — последовал немедленный вопрос.
— Ты что забыла, как сидела в репетиторах!
Я молча вытащила кошелек, достала оттуда червонец и кинула Лере под ноги.
— На чай тебе, мадам Ванюкова, за труды твои праведные. Надеюсь, теперь мы в расчете.
Лера съехала в тот же день с детьми и мебелью. Она запретила нам видеться с Женькой, а Женьке — принимать от нас подарки. Начался классический поход денисовских женщин под лозунгом «Ребенка не получите!». Первое время Элла Ильинична оставляла игрушки под дверью Лериной квартиры, звонила каждый день и таскалась к воротам детского сада, чтобы хоть изредка видеть ребенка. Женька плохо приживалась в коллективе, все время плакала, просилась домой. Элла Ильинична носила воспитателям коробки конфет и получала скупые стандартные сводки. Дмитрий Иванович окончательно слег и в скором времени тихо скончался в больнице от сердечной недостаточности.
Лера явилась на похороны с красивым макияжем и новой модной сумочкой. После поминок она удалилась, оставив табу на свидание с Женькой.
Смерть мужа Элла Ильинична встретила на удивление стойко. После сорока трех лет совместной жизни она облегченно вздохнула:
— Теперь Саше будет не так одиноко, — и положила цветок на свежую могилу.
Отсутствие Леры огорчало ее куда больше. Стенания по прошлой жизни сложились в ежедневный ритуал, тоска по Лере перешла в психоз. Чтобы хоть как-то отвлечь несчастную свекровь, мы стали привозить к ней Алису, забыв про склочный нрав моей мамаши. Расплата наступила очень скоро: мамаша деликатничать не стала, а просто-напросто устроила скандал.
— Мало того, что ребенок растет без матери, ему еще суют чужую бабку! Что ты за человек за такая! — в грамматическом трансе завыла она, — Даже ремонт не можешь нам сделать — у девки скоро астма начнется!
— А ты бы тряпку взяла да пыль потерла, — посоветовала я.
— Только и можешь, что издеваться! Из окон дует, девка мерзнет, а тебе наплевать!
— А ты почему не мерзнешь? — спросила я резонно.
— А у меня одеяло пуховое, — ответила мать и посмотрела на меня, как на дуру.
На следующий день я привела бригаду строителей.
— Ремонт заказывали? Получайте!
Мать тут же собрала манатки и укатила в солнечный Рентгеновск, чтобы пересидеть ремонт и продать свою большую и такую бесполезную квартиру.
Алиса помахала ей вслед и доверительно шепнула:
— Бабушка говорит, что для нового папы я — нахлебница и обуза, а ты меня бросила ради мужика. А еще говорит, что теперь ты родишь себе другого малыша.
Из всей этой ахинеи следовало лишь одно: доверять можно только бабушке, единственному в мире человеку, который любит бедную сиротку и желает ей только добра.
Я обняла несчастную Алису и чмокнула ее в макушку:
— Я ни за что тебя не брошу.
— А почему ты с нами не живешь?
— Работаю весь день и не хочу отдавать тебя в детсад. Но скоро мы достроим дом и будем жить все вместе.
— Правда?
— Правда. А теперь беги, собирай свои вещи — мы едем на Плющиху!
Вместе с ремонтом мой мир наводнили запахи краски и клея; цементная пыль и визжащая дрель сложились в атрибуты ежедневного коктейля. Сквозь тошноту и звон в ушах, я паковала одежду и обувь, рассовывала по ящикам книги и посуду, следила за тем, чтобы рабочие не халтурили и не сбегали раньше времени. Когда работы на кухне подошли к концу, и плинтуса обработали инсектицидом, у меня приключилась полноценная рвота. На этот раз я поняла, что отравилась и, бросив все, сбежала на Плющиху.
Алиса распахнула дверь, принюхалась, нахмурилась:
— Снимай скорей свою вонючую одежду!
Через минуту она вышла из кухни с большой кружкой чая:
— Попей, а то совсем завянешь.
Я сделала большой глоток и побежала в туалет. Там меня снова вырвало.
— Придется с чаем подождать, — улыбнулась я виновато.
Мы сели на диван, включили телевизор. Заиграла музыка, запрыгали картинки, сквозь анфиладу интерьеров известный голливудский кот погнал не менее звездного мышонка.
Менялись ритмы, время тикало вперед, по экрану хаотично метались мотыльки, пучеглазые птички, рахитичные зайчики, а мы, притихшие сидели на диване.
Под вечер с работы вернулся Антон.
— Чего сидите в духоте?
Он подошел к окну, отдернул штору.
— Не открывай! — закричала Алиса, — Маме не нравятся запахи с улицы.
— С тобой все в порядке? — Антон бросил штору, обернулся ко мне.
Я сонно улыбнулась, потерла отекшие веки.
— Нанюхалась всякой дряни, вот и мутит.
— Давно мутит? — Антон заглянул мне в глаза, как если бы хотел прочесть в них историю болезни.
— Да нет же, говорю, сегодня обрабатывали кухню, я отравилась, и меня стошнило.
— Тебя что-то часто тошнит, — сощурился Антон.
— Разве?
Я посмотрела на Алису, та утвердительно кивнула.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — беззвучно произнес Антон.
В мозгу закопошилась мысль, но задев за извилину, ушла в другое русло.
В глазах Антона заиграли светлячки:
— А что говорит гинеколог?
— Гинеколог? Зачем гинеколог? Задержка-то всего пять дней.
— У тебя не бывает задержек, — ответил Антон и покачал головой.
— Постой, — я попыталась собрать воедино все мысли и факты, но шум из телевизора мешал сосредоточиться, — Когда мы выпили из чаши?
Мы разом обернулись. В свете экрана, в мерцании кадров на миг показалось, что обезьяна строит довольные рожицы.
— Ну вот, — вздохнула я, — с бесплодием, похоже, разобрались…
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
