Араджис снова хмыкнул в ответ, развернулся и зашагал прочь. Он сделал, что мог, пообещав не воевать с Лисом из-за поместья Бэлсера. Если он сдержит слово, все будет хорошо. Если же нет… Джерин вздохнул. Если нет, будет очередная война, вот и все.
Очередная война. Он даже слегка поразился, насколько мало встревожила его подобная перспектива. После стольких войн, что могла изменить еще одна? А может, Араджис все-таки обуздает свой буйный норов. Случались и более странные вещи.
— Не так часто, — пробурчал Джерин, — но все же случались.
Вполне вероятно, что Лучник, остыв, отнесется к их договору серьезно. Лис всем сердцем надеялся, что на это есть шанс.
Когда люди Джерина покидали земли Араджиса, тот не сказал ни слова о разорении его деревень. Джерин счел это добрым знаком. Но состояние, в каком находились окрестные поля и хозяйства, ничего доброго Лучнику не сулило. Ему и его вассалам предстояло пережить трудные времена. По крайней мере, зима точно будет голодной. Возможно, затяжной голод так ослабит Араджиса, что он и весной не окрепнет настолько, чтобы с кем-либо воевать. А может, наоборот, ему ничего не останется, как с приходом тепла выступить в поход, чтобы выжить.
— Как же ты поймешь это, отец? — спросил Дагреф.
— О, тут все просто, — ответил Лис, — Если он нападет на меня, значит, нападет. Если нет, значит, нет, вот и все.
— Йо, просто, — согласился Дагреф, — но мне интересно, как ты проведаешь о его планах?
— Если Лучник решит на меня напасть, то, возможно, заранее я о том и не проведаю, — ответил Джерин. — Однако есть вещи, по каким можно увериться, что он на меня не набросится. Если, например, осень не принесет ему урожай вдвое больший, чем обещают растерзанные поля, то, скорее всего, его крепостные поднимут мятеж. В этом случае Лучник будет слишком занят, чтобы беспокоиться обо мне.
— Это уж точно, — вставил слово Вэн. — Он слишком долго втаптывал своих крестьян в грязь. Восстав, они попытаются отплатить ему сторицей.
— Его вассалы тоже могут на него ополчиться, — продолжал Джерин. — Лучник отличный военачальник, но одно это не делает сюзерена хорошим. Во всяком случае, некоторые из его баронов могут так решить.
— Возможно, с твоей подсказки, — предположил Дагреф.
— Хмм. Может, и так, если я буду уверен, что Араджис об этом не догадается, — ответил Джерин. Он похлопал сына по спине. — В один прекрасный день ты устроишь своим соседям, кто бы они ни были, веселую жизнь.
Скорее всего, этот умник не даст скучать не только соседям, но и всем своим близким, мелькнуло в его мозгу. Однако это уже другая проблема.
Довольно бодро продвигаясь вперед, Лис послал всадников к Дарену. Причем не только для того, чтобы сообщить ему об исходе войны с империей Элабон, но и чтобы поставить сына в известность о своей встрече с Элис. Впрочем, вполне вероятно, Дарен уже о том знал, и, возможно, от самой Элис. Джерин велел своим посланцам перво-наперво выяснить, не там ли его бывшая женушка, и, если там, сразу дать ему о том знать. Интересно только, что же он сделает, если она уже там? Интересно также, можно ли вообще что-либо предпринять в этом плане? Ответов не было, приходилось терзаться.
Бэлсер, сын Дебо, встретил его как героя. Джерин вполуха слушал восторженные хвалы в свою честь. Ему уже доводилось слышать много подобных речей, причем в лучших вариантах, и он на три фразы вперед знал, что собирается произнести его новый вассал. Правда, это позволило ему сосредоточиться на более интересных вещах, происходивших во внутреннем дворе замка, пальма первенства среди которых принадлежала тому, какими взглядами принялась одаривать сына Лиса Ровита — красотка-служанка, вышедшая поприветствовать победителей.
Дагреф, возможно, ответил бы ей тем же, если бы не Маева, стоявшая вместе с Вэном всего в нескольких футах от героя разыгрывавшегося спектакля. Поэтому Дагреф изображал у себя на лице нечто среднее между галантной взволнованностью призывами девушки и совершенной от них отрешенностью.
Это был очень непростой фокус: даже опытный волокита вряд ли сумел бы не оплошать в такой сложной игре. Дагреф же вел ее с максимально возможной в столь шаткой ситуации легкостью. Во всяком случае, этот притворщик справлялся со своей ролью гораздо лучше, чем это вышло бы у большинства его сверстников, и, видимо, потому, что уже сызмальства старался никому не показывать, что у него на уме.
Маева тоже рассматривала Ровиту, но то, что она видела, не очень нравилось ей… и чем дальше, тем больше. По дороге на юг дочь чужеземца ночевала вместе с остальными всадниками за пределами замка, у бивачных костров. Правда, тогда лишь двое человек знали, кто она есть на деле (причем Джерин не входил в их число, а сама Маева входила). Теперь все обстояло иначе. Маева была допущена в замок, и недовольство ее с каждым мигом росло.
Однако при всем своем недовольстве Маева не могла помешать Дагрефу подойти к Ровите после того, как Бэлсер наконец замолчал. В противном случае Вэн мог бы открыть для себя много нового. Поэтому ей оставалось лишь стоять и смотреть, пытаясь не выказывать раздражения. Если юной воительнице это и удавалось, то далеко не так хорошо, как ее ветреному дружку.
А вот Ровите вовсе не обязательно было сдерживаться, и она не стала себя утруждать. Выслушав тихие объяснения Дагрефа (или малую часть их), служанка отклонилась назад и отвесила ему пощечину. Резкий звенящий звук заставил все головы повернуться в их сторону. Дагреф стоял, и щека его на глазах пунцовела. Вернее, пунцовело все лицо, а щека полыхала, девушка же сердито шла прочь.
— Ха-ха-ха! — громогласно рассмеялся Вэн. — Такое случается с большинством мужчин… один или дюжину раз, кому как повезет. Возможно, парнишка начал несколько рановато, но, с другой стороны, если вспомнить себя, то, может, не так уж и рано.
Маева, напротив, поспешила к Дагрефу и сочувственно приобняла его за плечо. Помня обещание, данное сыну, Джерин обратился к Вэну:
— Ты как-то говорил, что Маеве стоило бы положить глаз на Дагрефа. Может, она так и сделала, а?
— Мм… может быть, — согласился несколько озадаченно Вэн.
Тон у него был в общем мирный, но далеко не обрадованный. Вероятно, он уже пытался прикинуть, как давно этот глаз был положен и как далеко с тех пор зашло дело. Задумчиво сдвинув брови, чужеземец продолжил:
— Полагаю, по возвращении в Лисью крепость нам с тобой будет что обсудить.
— Полагаю, что да, — кивнул Джерин.
От одной мысли, что это обсуждение не обойдется без Фанд, у него заломило в висках.
Чуть позже к нему подошел Дагреф. На щеке его багровел отпечаток Ровитиной пятерни.
— Отец, — спросил он, — ты не будешь против, если я попрошу тебя особенно не задерживаться в этом поместье?
— Нет, нисколько. — Лис попытался спрятать улыбку. — Нам действительно надо бы поспешать к дому.
