— Ты повторяешься, — медленно проговорил Лис. — Слова другие, но смысл тот же. Лучше попробуй вслушаться в то, о чем тебе толкуют. А если ты не захочешь меня выслушать, то, клянусь богами, я опущу этот топор на твою голову, чтобы заставить тебя быть повнимательнее… хотя бы единожды в жизни.
Лицо Араджиса обрело цвет расплавленной меди.
— Никто много лет не осмеливался говорить со мной в таком тоне! — прорычал он.
— О, я в этом не сомневаюсь, — отозвался Джерин. — Ты ведь сразу уничтожаешь всякого, кто осмелится сказать тебе что-то в глаза. Должен признать, это заставляет твоих вассалов держать язык за зубами. Но с другой стороны, ты пропускаешь многое из того, что полезно бы принять к сведению. И раз уж сейчас у тебя нет возможности уничтожить меня, то будь добр, черт подери, вникни в смысл моих слов!
Он вдруг задумался, а не прекратить ли бесполезные пререкания и не ударить ли по своему титулованному соратнику так, чтобы тот уже не оправился и не решился на месть даже тогда, когда представится удобный случай? Но добиться такого замечательного результата можно было лишь одним способом, а именно — взять и убить Араджиса прямо сейчас. А ему не хотелось этого делать. Убийство, конечно, действенная и распространенная в политике вещь, но не в политике Лиса.
Рука Лучника между тем потянулась к рукояти меча. Но он спохватился раньше, чем его пальцы ее коснулись. И, словно медведь, осаждаемый пчелами, помотал головой.
— Можно было бы решить проблему, зарубив тебя, но ты не сделал ничего… заслуживающего смерти, — проговорил с запинкой Лучник.
— Благодарю тебя за столь вежливую формулировку, — сказал Джерин. — Я тоже подумывал, а не оросить ли твоей кровью землю. — Он скривился. — Иногда ужасно неприятно быть королем.
— Так же как и бароном. Кем угодно, кто выше крестьянина, — сказал Араджис. — А быть крестьянином неприятно уже по другим причинам. Все вообще ужасающе неприятно, и спасения от этого нет. Но если уж выбирать, исполнять приказы или отдавать их, я знаю, что я бы выбрал.
— Будь у меня выбор, я бы с удовольствием отказался и от того и от другого, — ответил Лис.
Араджис уставился на него в полном недоумении. Лис иной реакции от него и не ждал. Лучник, никого не попирающий, перестал бы быть Лучником.
— Но поскольку у меня нет этого выбора, я предпочитаю быть наверху, а не внизу. Иначе я не скажу.
— Лучше и не скажешь, — сказал Араджис. — Я назову тебе еще одну причину, по которой я не выпустил из тебя воздух.
— Тебе пришлось бы держать ответ перед Дагрефом? — предположил Джерин.
Он сказал это в шутку… ну, по большей части. Однако Араджис взглянул на него очень странно, почти в смятении. Такого Араджиса Лис никогда прежде не видел.
— Как ты догадался? — прошептал Лучник. — Откуда ты это взял? Для тебя он всего лишь юнец.
— О, Дагреф юнец, без сомнения, — ответил Джерин, — но я давно перестал думать о нем лишь в этом плане. Если я только не задушу его в ближайшие два-три года, он далеко пойдет, это точно.
Он почесал в затылке. Означало ли сказанное, что определился наследник его королевства? Похоже на то. Дарен прекрасно справляется с ролью барона в поместье, ранее принадлежавшем его деду, но смотрит ли он за его пределы? У Дагрефа более широкие взгляды. Правда, Дагреф гораздо моложе Дарена и никогда не управлял ни баронством, ни чем-либо другим. Кто может сказать, каким он будет в семнадцать? Так что если вопрос с наследником и решен, то не окончательно. Не совсем.
— Вернемся к нынешним делам, — сказал он, обращаясь по большей части к себе, чем к Араджису. — Бэлсер, сын Дебо, захотел, чтобы я стал его господином. Я принял его вассальную присягу. Войны я не желал, но еще до прихода империи готов был сражаться, чтобы присоединить это поместье к своим владениям, и по-прежнему готов к этому. Итак.
Лис отошел в сторону, вытащил длинный тонкий сук из кучи хвороста, собранного для костра, и начертил им на земле круг, обведя ноги Араджиса.
— Договоримся ли мы мирным путем или станем драться? Ответь мне так или иначе, прежде чем сделаешь хотя бы шаг.
Глаза Араджиса едва не вылезли из орбит.
— При всей твоей непомерной гордыне, — он весь кипел, он брызгал слюной, — у тебя нет права так со мной обращаться! Подобным правом не обладает никто!
Он хотел было шагнуть за черту, но замер, когда Лис вскинул руку:
— У меня есть это право, причем такое, что даже ты признаешь его.
— И что же это за право? — потребовал ответа Араджис.
— Очень простое, — ответил Джерин. — Я сильнее тебя! А теперь думай, что будет дальше, мир или война? Если ты выйдешь из круга, не дав никакого ответа, война начнется прямо сейчас.
До известной степени он блефовал. Он вовсе не был уверен в том, что все его люди тут же накинутся на людей Лучника, если вдруг получат подобный приказ. Но он также сомневался, что многие из вассалов Араджиса охотно встанут на защиту своего господина.
Вероятно, Араджис произвел в уме те же расчеты и пришел примерно к тем же выводам.
— Ты самонадеянный сукин сын, — выдохнул он, на что Лис поклонился, словно ему удачно польстили. — Желаю тебе вечно жариться в самой ужасной из пяти преисподних!
Джерин вновь поклонился. Араджис обнажил зубы в очередной волчьей ухмылке, прежде чем снова заговорить:
— Но ты действительно сильнее меня, будь ты проклят! Забирай поместье Бэлсера, сына Дебо! Пусть оно будет твоим. Надеюсь, ты им подавишься, но воевать за него я не стану!
И он вышел из круга.
Джерин не был уверен, что Лучник ему не солгал. Что ж, если так, он заставит лгуна заплатить, вот и все. Пока же Араджис принял условия Лиса. Пытаться стребовать с него что-то большее, например клятву, было бы слишком самонадеянно.
— Мы разгромили имперские силы, — сказал вместо этого он. — И в дальнейшем станем решать все вопросы, касающиеся северных земель, только между собой. А если империя подавит мятежных ситонийцев и опять решит выступить против нас, мы сможем снова объединиться. Помни, я не взял ничего, что принадлежало тебе, ибо ты не был сюзереном Бэлсера. Да, ты хотел, чтобы он стал твоим вассалом, но он так и не стал им.
— Хм.
Если Араджис и несколько успокоился, то он не собирался показывать этого Лису.
Лис на его месте повел бы себя точно так же. Но он предложил Лучнику много больше, чем предложила бы ему империя Элабон в случае своей победы, и Лучник должен был отдавать себе в этом отчет. Если Кребиг пошлет на север еще одну армию, он вряд ли захочет перейти на ее сторону.
— Мы не друзья и никогда ими не были, — подвел итог Джерин, — но наши владения граничат вот уже много лет, и мы еще ни разу не воевали друг с другом, чем могут похвастаться далеко не все друзья. Я бы предпочел, чтобы все так и оставалось.
