Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
Темным пятном на этом блестящем фоне была высокая инфляция – 27 % за первые полгода 1972 года. Однако для Чили такой показатель не являлся чем-то из ряда вон выходящим, тем более на фоне быстрого роста ВВП. Все зависело от того, как поведут себя цены во втором полугодии.
Оппозиция понимала, что ей не удалось подорвать веру населения в правительство Народного единства. Каких-либо серьезных причин для организации массовых беспорядков пока не просматривалось.
16 июля оппозиции был нанесен новый удар. На дополнительных выборах в палату депутатов от провинции Кокимбо 53,9 % голосов получила коммунистка Аманда Альтамирано. Кандидат объединенной оппозиции набрал 44,7 %. Конечно, Кокимбо (в отличие, например, от сельскохозяйственного Линареса) был промышленным регионом, где коммунисты уже много лет удерживали сильнейшие позиции в электорате. Однако эти выборы явно показывали тенденцию – оппозиция уже не могла говорить, что большинство чилийцев отвергают марксизм.
Народное единство использовало свой успех не для ударов по оппозиции, а для новой попытки разрешить конфликт между президентом и Конгрессом. Альенде внес законопроект о гарантиях малому и среднему бизнесу. Не подлежали национализации средние (с капиталом до 9,6 миллиона эскудо) и мелкие предприятия (капитал до 2,4 миллиона эскудо). Четко определялись те отрасли экономики, где будут существовать только государственные предприятия: горнорудная промышленность, транспорт (кроме автомобильного), электроэнергетика, связь, нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая, сталелитейная, газовая, цементная, химическая, оборонная промышленность, банки и страховые компании.
Была также гарантирована собственность землевладельцев в размере до 30 га.
В законопроекте, как ранее и требовала ХДП, было расширено участие рабочих в управлении предприятиями. Высшим органом предприятия считалась Ассамблея трудящихся, которая могла обсуждать и решать любые вопросы хозяйственной деятельности.
Оппозиции было сложно отвергнуть законопроект, содержавший все основные требования ХДП. Но тут на помощь правым опять пришли миристы и их союзники из левого крыла СПЧ.
19 июля 1972 года Национальная служба расследования (ее возглавлял социалист Паредес по прозвищу Коко, а его заместителем был коммунист) провела аресты членов левоэкстремистских боевых групп, замешанных в «экспроприациях» банков и нападениях на магазины. Среди арестованных оказались члены МИР, СПЧ и один из бойцов личной охраны Альенде.
Оппозиция в Конгрессе немедленно осудила социалистов за потворство вооруженному бандитизму (мол, СПЧ хочет организовать вооруженный «автопереворот») и опять сосредоточила внимание на скорейшем одобрении закона об оружии. Социалисты неубедительно оправдывались, говоря, что партия в целом не отвечает за действия своих отдельных членов.
27 июля леваки опять нанесли сильнейший удар по престижу правительства. Региональные организации МИР, СПЧ, МАПУ, радикалов и левых христиан в Консепсьоне объявили о создании «Народной ассамблеи» как альтернативного парламента в противовес «буржуазному и контрреволюционному» конгрессу. Механически ссылаясь на опыт Советской России, левые в Консепьсоне твердили о необходимости «двоевластия», как в 1917 году в России, и считали свою ассамблею «советом», противостоящим буржуазно-реформистскому «временному правительству».
Ассамблея была настоящим подарком для оппозиции, которая давно и безосновательно обвиняла Народное единство в узурпации власти и неуважении парламента.
Коммунисты решительно осудили образование в стране любых «альтернативных органов власти». МИР назвало позицию коммунистов «абсурдной», а лидер региональной организации социалистов в Консепсьоне заявил: «На наш взгляд, является большой ошибкой то обстоятельство, что одна из партий, входящих в Народное единство, выступает против народной ассамблеи и при этом говорит на одном с Национальной партией языке»[712].
Однако президент недвусмысленно встал на сторону КПЧ. 31 июля Альенде направил руководителям партий Народного единства письмо, в котором резко критиковал альтернативный парламент в Консепсьоне: «Второй раз в течение последних трех месяцев[713] в провинции Консепсьон проявились раскольнические тенденции, которые наносят ущерб Народному единству и, в конечном счете, служат интересам врагов революции… В некоторых странах народная ассамблея возникла в качестве «параллельной власти». Однако использование этого опыта в Чили абсурдно, так как в стране существует правительство, избранное законным путем. Поэтому любой «революционер», выступающий против законного правительства, на деле является контрреволюционером»[714].
Но миристы не успокоились и перешли к открытому насилию, уже не против «буржуазии», а против властей. 4 августа полиция и карабинеры попытались провести в одном из «побласьонес» Сантьяго – поселке Эрмида[715] – задержание замешанных в различного рода «экспроприациях» миристов и других левых экстремистов. Примечательно, что награбленные в банках деньги шли зачастую не на финансирование революции, а на покупку домов для лидеров экстремистских групп, а также пакетов акций в частных предприятиях. Миристы, прикрываясь женщинами и детьми, оказали карабинерам вооруженное сопротивление. Полиция также ответила оружием и 120 бомбами со слезоточивым газом. В результате столкновения один человек был убит, 11 ранены, 160 – арестованы (в том числе руководители МИР Виктор Торо и Микки). Среди арестованных, по данным газеты компартии «Сигло», оказался один аргентинец, стрелявший запрещенными на международном уровне разрывными пулями «дум-дум».
МИР немедленно осудила «полицейский произвол новых богачей» и попросила депутатов оппозиции выразить недоверие министру внутренних дел. Миристы оценили полицейскую акцию как месть Альенде и коммунистов за события в Консепсьоне. Леваки сокрушались по поводу 400 детей, «отравленных» слезоточивым газом[716]. На защиту МИР встала «Меркурио». Подтвердились слова компартии об общих целях левых и правых экстремистов.
Особенно сильно правительство критиковал один из функционеров МИР «команданте Рауль» (Освальдо Ромо), который впоследствии был разоблачен как агент ЦРУ, а после военного переворота 11 сентября 1973 года служил следователем в охранке Пиночета, где «прославился» пытками арестованных. «Рауль» отказался прийти на встречу с директором Национальной службы расследований Паредесом, чтобы обсудить инцидент.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
