услышал, как вошла Беатриса.
— До чего же это интересно, — сказал он, разглядывая фотографию жеребца Бенд-ора. Другие тома тоже были раскрыты на фотографиях лошадей, которые ему особенно нравились, и стол в библиотеке был похож на развал букиниста, старающегося привлечь внимание покупателей.
— Тут нет моей любимой фотографии, — сказала Беатриса, окинув взглядом разложенные на столе племенные книги, и сняла с полки еще один том. Обнаружив полнейшее невежество Брета в истории английской чистокровной верховой лошади, она рассказала ему, как выводилась эта порода и показала фотографии исходного материала: арабских, текинских и берберийских верховых лошадей. В полночь на полу библиотеки оказалось больше книг, чем на полках, а Брет с Беатрисой были страшно довольны друг другом.
После этого, если Брет исчезал из вида, его находили в библиотеке, где он или прослеживал по племенным книгам родословную какой-нибудь лошади или просто разглядывал фотографии знаменитых скакунов.
Брет любил разговаривать с Греггом и прислушивался к каждому его слову. Вскоре Грегг начал оказывать ему такое уважение, которого никогда не удостаивался Саймон. В его отношении к Брету не было и следа настороженности, которую главный конюх мог бы проявлять по отношению к новичку в коннозаводческом деле, который к тому же был его хозяином. Грегг видел, что Брет искренне увлечен лошадьми, понимает, что многого о них не знает, и готов учиться. Беатриса улыбалась, когда, проходя мимо сбруйной, слышала монотонный голос Грегга и редкие односложные замечания Брета.
— Черта два, говорю, я дам вам ее застрелить: через месяц эта лошадь будет здоровехонька. Еще не хватало пустить на корм вашим проклятым собакам такую прекрасную кобылу — слишком жирно им будет. И что вы думаете?
— Что?
Беатриса благодарила судьбу за то, что не только вернула ей племянника, но и за то, что она вернула его именно в таком виде. Перебирая в уме возможные обличья взрослого Патрика, она не переставала удивляться, что он получился как по заказу — именно таким, каким бы ей хотелось его видеть. Конечно, он чересчур молчалив и скрытен. Но в его обществе, даже не зная его как следует, чувствуешь себя спокойно. И уж конечно, легче иметь дело с его бесстрастностью, чем со взрывчатой переменчивостью Саймона.
Беатриса написала длинное письмо дяде Чарльзу, которое он должен был получить в Марселе. В письме она подробно описала его нового внучатого племянника, ведь в телеграммах так мало можно было сказать, и конечно, Чарльз вряд ли оценит то, что Брет любит лошадей и умеет с ними обращаться. Сам он лошадей терпеть не мог, считая их безгранично тупыми, неуравновешенными и лишенными всякого соображения животными. Чарльз как-то заявил, что любой трехмесячный ребенок, не страдающий врожденными дефектами умственного развития, скорее сообразит, что к чему, чем самый умный чистокровный конь. Чарльз любил кошек и, если его удавалось заманить в конюшню, он тут же отыскивал кошку, брал ее на колени и сидел с ней где-нибудь в сторонке, пока не заканчивался осмотр лошадей. Он и сам был похож на кота: большой, мягкий, с пухлым круглым лицом. У него почти не было морщин, и он лишь слегка щурился, чтобы удержать монокль, который он поочередно вставлял то в один глаз, то в другой в зависимости от того, какая рука у него была свободна. И хотя Чарльз был высок ростом, он так мягко ступал на своих больших ногах, словно ничего не весил.
Чарльз любил родной дом в Англии и родных людей, но говорил, что сам он принадлежит к прошлому, более мужественному веку, когда лошадь была просто средством передвижения и могла переносить большие тяжести, и когда не нужны были жокеи с цыплячьими костями, чтобы никчемные чистокровки могли перепрыгивать через бессмысленные и никому не нужные препятствия.
Голодный кот все равно прыгнет выше и дальше любой лошади, и его к тому же не надо этому специально обучать.
Но внуков своего брата Чарльз обожал до последней цыплячьей косточки. И потому-то Беатриса так подробно писала ему, каким замечательным парнем оказался Патрик.
«Всего за две недели он превратился из незнакомца в своего человека — настолько своего, что мы его просто не замечаем. И дело вовсе не в том, что он сознательно держится в тени. Нет, он совсем не тушуется — он просто чувствует себя дома. Даже наши деревенские соседи уже перестали поглядывать на него с нездоровым интересом и ведут себя с ним так, точно он никогда никуда не уезжал. Он неразговорчив, но у него живой ум и порой он может отпустить прямо-таки уничтожающую реплику. Однако его собеседник не чувствует себя обиженным, потому что сарказм облечен в чрезвычайно мягкую форму. Речь у него правильная с небольшим американским акцентом, то есть он немного растягивает гласные. Но у него это совсем не похоже на то, что иногда делает Саймон. Брет растягивает гласные просто потому, что он привык так говорить, а не для того, чтобы выразить пренебрежение.
Брет покорил нас, но, главное, он покорил Джейн, которая считала, что его возвращение — несправедливость по отношению к Саймону. Несколько дней она избегала Брета, но потом капитулировала. Сандра же с самого начала приняла его с распростертыми объятиями, но Брет реагировал на это довольно прохладно. По-моему, ему не нравилось, что она с такой готовностью переметнулась к нему от Саймона, и сейчас Сандра умерила свои восторги.
Джордж Пек вроде бы вполне его одобряет, но, кажется, не может простить ему многолетнего молчания. Конечно, мне тоже нелегко это простить. Честно говоря, я нахожу это молчание необъяснимым. Видимо, надо попытаться понять, как велико было смятение, которое выгнало его из дома.
Саймон ведет себя безукоризненно. Он воспринял случившееся с поразительным мужеством и благородством. Но мне кажется, что в глубине души он очень несчастлив и не узнает в оттеснившем его на второе место Патрике брата, которого он так любил. Своим молчанием Патрик навредил больше всего Саймону. Остается думать, что он вообще не собирался к нам возвращаться. Я пыталась его расспрашивать, но мне не удалось вызвать его на откровенность. Он ребенком был склонен к замкнутости, а сейчас стал еще более сдержанным. Может быть, он будет более откровенным с тобой.
Мы тут готовимся к выставке в Бьюресе. Могу тебя порадовать — она состоится за три дня до прибытия твоего парохода. Мы надеемся не ударить в грязь лицом на соревнованиях. У нас есть три новые, очень приличные лошади. Посмотрим, как они себя покажут. Лачету реклама не повредит. Патрик отказался выступать на соревнованиях, предоставив пожинать
