походной аптечки становятся небезопасными. В дороге ему нужна была быстрота реакции, концентрация на грани возможного и притом спокойствие. Думать о собственном здоровье времени не оставалось. К завершению своей миссии чародей пришел выжатый как тряпка. Даже если бы Нантреку удалось убедить повелителя Шоканги отпустить сына в Ганту, Россангу или куда-то еще, ордену пришлось бы искать ему другого сопровождающего.
Но что-то подсказывало Ребенгену — никуда они не поедут. Повелитель Шоканги сдержал слово: до его возвращения он ничего (действительно ничего) не предпринимал. Не ругался с Нантреком, не теребил Мартела, не устраивал массовых облав и не расставлял по дорогам чумные кордоны. Возможно, Бастиан смог бы выйти на Сандерса быстрее всех чародеев мира, но и этого он тоже не делал. Что было к лучшему, учитывая, какими средствами до недавнего времени располагал сумасшедший колдун. Но теперь все клятвы и обещания были исполнены, и пришло время положиться на опыт и интуицию повелителя Шоканги. Не потому, что чародей не хотел бы помочь, а потому, что он уже неспособен был это сделать.
В томительном ожидании похмелья Ребенген лег спать пораньше, надеясь пропустить в беспамятстве хотя бы часть мерзопакостных ощущений. Не выгорело. Сна не было ни в одном глазу, в горле застрял комок, голову ломило, перед глазами весело порхали разноцветные светлячки. Чародей прикладывал к вискам уксус, ходил по комнате из конца в конец, пробовал вызвать транс, а рука сама собой тянулась к сундучку с заветными пузырьками. Пока воля побеждала искушение. Он не мог отступить: Бастиан видел его состояние и не позволит ему участвовать в деле, если он не приведет себя в порядок. Кроме того, Ребенгена начали одолевать приступы раздражения, это был тревожный признак.
Гверрел пришел к какому-то соглашению с самим собой и мирно уснул. Караулы с первой и второй стены зычно перекликались (ох уж эти Пограничные!). Двумя ярусами выше то ли спал, то ли медитировал повелитель Шоканги. А рядом, где-то совсем близко и в то же время за пределами всего, расплывалось пятно холодной, искристой темноты, словно обещание звездного неба. Если Бастиан ворожит сегодня, он не сможет такое пропустить.
Сам Ребенген за все время так и не смог привыкнуть к присутствию Разрушителя. Во-первых, он никогда не мог точно сказать, где Гэбриэл находится, словно тот был размазан в пространстве, одновременно не был и был. Во-вторых, он перестал ощущать эмоциональный фон юноши. Даже у бездушного тела присутствовал отзвук чувств, а теперь, при попытке эмпатически воспринять настроение молодого Лорда, сознание Ребенгена наполнялось скрипами и шорохами, обрывками невнятных разговоров, возгласов и смеха. Чародею было мучительно интересно, что даст в этом случае ритуал мыслечтения, но пока еще достаточно контролировал себя, чтобы не пытаться его провести. Ему хватило той пары секунд в Пилтонге, когда его, без всякого предупреждения, бросили в набегающий океан Тьмы. Маг не сохранил памяти об этом моменте и не мог его описать, но твердо знал, что ни за что и никогда не желает пережить его вторично.
И при этом мальчик мечтает вернуться в Академию, в место, буквально набитое чародеями. Конечно, орден не посмеет ему отказать. Надолго ли хватит выдержки преподавателей, прежде чем Разрушителя с песнями проводят домой?
Утро чародея началось с проклятий. Ребенген долго и витиевато поносил создателей волшебных эликсиров, себя за то, что купился на кажущуюся простоту, Сандерса, который вообще был во всем виноват, и Пограничных Стражей, которые ржали под окном как кони. Больше ни разу в жизни, ни за что и никогда он не повторит это! Всегда можно найти способ сделать дело, не прибегая к стимуляторам. И польза-то от них сомнительна, и в форму потом не сразу войдешь. Остается надеяться, что Сандерс повременит с атакой хотя бы пару дней…
Постучал слуга и пригласил чародея к завтраку. Ребенген сдержался и не стал материться вслух. Надо двигаться, надо выйти на люди, надо хотя бы уйти подальше от проклятого сундучка.
Завтракали вдвоем.
— А где… этот?..
— Который? — ехидно поинтересовался Харек.
Бессердечный тип! Неужели ему никогда не приходилось похмеляться утром?
— Лорд?..
— Ушел спозаранку. По-моему, он пошел объясняться с отцом.
— А-а?..
— Тоже ушел. Сказал, что хочет осмотреться, с людьми поговорить. Я, кстати, уже.
Ребенген игнорировал осуждающие нотки в голосе сотника. Он жадно пил — слуга принес ему огромную пивную кружку, доверху наполненную рассолом. Божественно! Значит, Бастиан видел его ночью Иным Зрением. Или вчера по одному виду понял, что ожидает чародея утром.
— И как впечатления?
Сотник пожал плечами:
— Крепость сама по себе хорошая. Во дворе до сотни Пограничных Стражей, на первом этаже — местная гвардия. Выше охраны нет.
Маг пожевал губами.
— Неправильно, — резюмировал он.
— Вот и я говорю…
— Не то! — Ребенген на мгновение задумался, пытаясь построить фразу с минимумом слов. — Надо гвардейцев во двор, Пограничных — в башню.
— Почему? — практично поинтересовался Харек.
Ох уж эти Серые! Неужели он не видит, как Ребенгену плохо?
— Пограничные Стражи устойчивы к внушению и иллюзиям. В них почти нет того, на что можно воздействовать заклинанием. Они как дети… или животные. Но их легко обмануть по-другому.
— То есть, — нахмурился сотник, — их надо ставить в двери, с простым приказом хватать и не пускать?
— Точно.
— Тогда зачем?
Ребенген вздохнул. Неужели это не очевидно?
— Ему надо, чтобы Сандерс спокойно вошел, но притом не мог сделать это незаметно.
— Он собирается драться с ним лично? — поразился Серый.
— Это… очень в натуре повелителя Шоканги. Своего личного врага он хочет убить собственноручно.
Надо пойти и поговорить с Бастианом. Кто-то должен вправить ему мозги! Неужели происшедшее с Рамоном ничему его не научило?
— М-да… — протянул Харек, отправляя в рот кусочек рагу, — разумный подход. Но надо бы его поддержать снаружи.
— Разумный?.. — не понял маг.
— Ну да! Если ваш колдун сейчас отступится, ляжет на дно, у него будет время составить сложный план и восстановить запасы магии. Удар, нанесенный в неожиданном месте, в неожиданное время, неизвестными средствами, по одной из двух целей, — это же кошмар службы безопасности!
Харек облил картофельный гарнир соусом для первого, набросал туда же маленьких маринованных луковиц, выгреб из блюда мясную подливу и все тщательно перемешал. Ребенген понял, что не желает знать, что сотник собирается со всем этим делать.
— Есть только одно «но», — сообщил Серый, приготовив ложку. — Он умен и не пойдет на дело, не имея средств нанести смертельный удар. Нет ли у него еще одного пистолета?
— Поддержать снаружи…
— Точно! Гверрелу я уже излагал. — Харек набрал полную ложку вязкого месива с белыми вкраплениями лука. —
