потерять руку, невелика беда. Только он забывает, что мне придется стать для него сиделкой. Что я не смогу отправиться в путешествие, мне придется навсегда остаться в Дайгоне, который у меня уже в печенках сидит. Чего я тут не видел?
— Но все же наша с Рэндал ситуация…
— Я не буду вам помогать, — отрезал Кенрон. — При самом лучшем раскладе мы свалим отсюда до того, как бабочка решит нас убить. А до того будем следить за ней по-очереди, на этом все.
— Ты говоришь, что это для меня опасно, — воскликнула Фэй, — спасибо за заботу, но разве охота на Монтуна менее опасна?
— Один тип знает, как подойти к этому зверю и не погибнуть, — напомнил Кенрон. — Венни. Если вы хорошо подумаете и расскажете мне, как он это проворачивает, вам и вовсе не придется подходить к Монтуну.
— Я не знаю такого способа, — сказала Фэй. — Если бы Венни делал это специально, он наверняка уже бы попросил награду за открытый им метод.
— Похоже, он в отличие от тебя не измеряет все деньгами. — сказал Кенрон. — Раз он молчит, я выясню все сам. И ни на что другое мы отвлекаться не будем.
— Ясно, — сказала Фэй понурив голову. — Будем надеется, что этот поход на Монтуна пройдет иначе, чем почти сотня предыдущих, и мы хоть что-то заработаем.
Глава 43
Дежурство Кенрона длилось весь вечер до заката. Он не сводил глаз с бабочки, размышляя о том, кто мог отправить столь странное создание, да еще и поручить ему крайне необычную миссию. Пока что бабочка занималась лишь тем, что окончательно скрыла от них информацию, которой обладал Азар. А знал он по мнению Кенрона действительно много. Наверняка он мог рассказать и о том, как одолеть Монтуна, так как не раз видел его с высоты, и о том, кто его загадочный хозяин. Вдобавок мог поведать, видел ли он рядом с логовом непобедимой твари воздушный корабль, который она сбила несколько лет назад, про то, как поживает сейчас Дарлид, Азар тоже несомненно знал.
И о судьбе Венни Кенрон хотел бы услышать, но вовсе не потому, что переживал за кобольда, которому однажды уже спасал жизнь. Венни знал, как подобраться к Монтуну и собирался показать это на своем примере. Кенрон не сомневался, что стоит ему лично увидеть, охоту кобольдов, проследить за тем, кого Монтун выбирает для атаки, а кого решает оставить в живых, он непременно поймет, какой трюк Венни использовал. Соваться же к зверю, погубившему немало дайгонских охотников, не разобравшись в его способностях, означало верную смерть. Такой вариант Кенрон отмел сразу же.
Прождав с полчаса после наступления темноты, Кенрон поднялся с камня и отправился будить Фэй, после чего уселся на траву с обратной от бабочки стороны кузова. Он предпочел бы залезть на сам кузов, но со сломанной ногой он не мог ни забраться наверх, ни спуститься вниз, не сломав вторую ногу. Он закрыл глаза и попытался заснуть, понимая, что лишь хороший отдых позволит ему использовать камуфляж на следующий день.
Фэй вооружилась мечом, который извлекла из ящика в кузове. Она знала, что нужно бы вернуться на болото и забрать оружие, которое там осталось, иначе оно снова попадет в руки болшепам. Вот только времени сделать это пока не находилось.
Бабочка, которая натворила немало бед, сидела на цветке без движения вот уже несколько часов. Возможно, отдыхала, ждала команды или рассвета, чтобы продолжить свой вредоносный полет. Фэй размышляла, раз им наверняка придется еще сразиться с этим существом, не лучше ли сделать это на своих условиях. Возможно, спящее и уставшее насекомое окажется более уязвимым, чем отдохнувшее и бодрствующее.
Фэй взяла меч и осторожно направилась к цветку, дав себе слово, не делать ничего необдуманного. Она только взглянет поближе на противника, которого сама же и выпустила на свободу. Она села на корточки рядом с цветком, положила меч на траву рядом.
У нее хватало времени, чтобы обдумать слова Кенрона. Для начала, советы давал ей человек, не только не выплачивающий долг жизни, он и вообще не имевший никаких долгов. Человек, придумавший абсурдный план вылечить ногу с помощью мокрицы, и надеющийся сделать это в ближайшие двадцать четыре часа. Он не раз говорил, что не собирается брать за ответственность кобольдов в этом походе, что он лишь наблюдатель, а не их руководитель. Раз так, размышляла Фэй, слова наблюдателя к исполнению не обязательны. Она выпустила эту бабочку, намереваясь поймать ее так или иначе.
Любая охота таила в себе риск, напомнила себе Фэй. Даже сам Кенрон, так любящий раздавать советы, получил немало ран и чуть не погиб, и пока еще не добился ни каких результатов. Его цель находилась далеко отсюда, а ее близко. Обе эти цели несли риск для жизни, причем, Монтун уже погубил огромное количество кобольдов, а вот бабочка пока ни единого. Награда же за них обоих ждала ее немалая. Так зачем сомневаться, размышляла Фэй, трусость удел бедных и слабых.
Она вытянула руки вперед и принялась осторожно сводить их, она внимательно разглядывала бабочку, та и не думала шевелиться. Она схватила магическое существо и поднялась на ноги.
— Что делать будешь? — прошептала она.
Ее ладони тут же закололо, их словно покрыла твердая ледяная корка. Фэй понимала, это ее кожа обращается в золото, что ж, разве она не знала, что именно это и произойдет.
Мгновение спустя перед ней возник Кенрон, она вздрогнула и чуть не потеряла равновесие от неожиданности.
— Похоже, я немного опоздал, — сказал он.
— Ты как раз вовремя, — ответила Фэй. — Вон меч, сделай, что нужно или же подожди, пока я превращусь полностью. Тебе решать, меня устроит любой вариант.
Кенрон взглянул на меч, лежащий у его ног и тяжело выдохнул.
— За что мне все это?
Баллира опасалась, что позицию, которую они с Лиарой заняли по другую сторону реки, могли раскрыть. Они выбрали густой кустарник и забрались в него, скрывшись от посторонних глаз. Баллира ждала шагов и шума листвы позади себя, как в тот раз, когда она прилегла отдохнуть. Недавно ей показалось, что она что-то слышала. Возможно, кто-то и вправду прошел мимо, Баллира пригнулась ниже к земле, и в этот раз дикарям не удалось ее обнаружить.
С наступлением темноты все движение в поселение болшепов прекратилось. Несколько существ, издали почти не отличимых от людей, развесили сети на деревянных палках, а затем попрятались в бесформенных кучах веток, которые служили им жилищами. На краю
