От этой мысли у меня внутри все перевернулось. Прогневить бога – надежный способ стереть меня с лица земли. Но я вспомнила, что говорила герцогиня Тирман. Что я преуспела там, где провалилась королева Илеана. Могло ли это быть связано с Никтосом?
Вряд ли. Герцогиня говорила об Атлантии, и я верила, что Йен пытается нам помочь.
– Но Кровавой Короне Поппи нужна живой, – напомнил Кастил. – И они хотят увидеть ее на той встрече. Если план заключается в том, чтобы ее убил разбуженный Никтос, зачем назначать встречу?
– Хороший вопрос. – Вонетта постукивала пальцами по коленям, переводя взгляд с меня на Кастила. – Вы серьезно думаете об этом? Разбудить Никтоса?
Кастил не переставал смотреть на меня.
– Если Йен сказал правду, нам нужны стражи Никтоса. В любом случае Атлантия потеряла элемент неожиданности в том, что касается наших войск.
Я кивнула.
– А ты бывал в Дубовом Эмблере?
Он быстро переглянулся с Киераном, и на его губах заиграла коварная улыбка.
– Мы там были. И захватили замок Красная Скала.
Я подняла брови.
– Хочу ли я знать, что вы там делали и чем все закончилось?
Его взгляд вспыхнул.
– Наверное, нет.
– Я лишь скажу, что те, кто называет Дубовый Эмблер своим домом, не будут скучать по нескольким Вознесшимся, – заметил Киеран. – Возможно, тебе лучше и не знать больше.
– Будет разумно приехать раньше, чем нас ждут, – предложил Кастил, и я кивнула.
– Согласен, – кивул Джаспер. – Уверен, что твой отец будет в бешенстве, когда услышит, что Кровавой Короне известно об атлантианских войсках на севере. – Он провел рукой по лицу и взглянул на Кастила. – Проклятье!
Я застыла и снова посмотрела на Кастила. Когда Йен проявил неожиданную осведомленность, я не поняла, откуда им известно. Теперь же догадалась.
– Аластир.
Кастил стиснул челюсти.
– Исходя из того, что говорил мой отец, только Совет знал о настоящей цели перемещения войск на север. Люди считали, что это учения, но Аластир тоже знал.
– И он связывался с Вознесшимися. – Я покачала головой. – Как он мог решить, что поделиться такой информацией с Вознесшимися пойдет на благо Атлантии?
Джаспер фыркнул.
– Думаю, у Аластира было много бессмысленных убеждений, но, может, он поделился в надежде, что Солис нападет первым и заставит Атлантию форсировать события? Запасной план на случай, если другие провалятся.
К сожалению, в этом была логика.
– Кто знает, что еще он мог им рассказать?
Все притихли, и в наступившем молчании мои мысли опять начали метаться между Йеном и тем, что это значит для Вознесшихся, и наконец остановились на предмете, о котором я не позволяла себе думать.
Корона.
Уже приведенные в действие планы невозможно было остановить после того, как стало известно, что Йен не воплощение зла и, возможно, другие Вознесшиеся – тоже. Когда король узнает, что Солису известно об атлантианских войсках, это спровоцирует атаку. Йен и Вознесшиеся, подобные ему, погибнут, если атлантианским войскам будет сопутствовать успех. А если нет, и эти выходцы окажутся чем-то ужасным и могущественным, способным уничтожить атлантианские силы? Тогда падет не только Предел Спессы, но и все королевство Атлантия. В любом случае погибнут невинные люди с обеих сторон. Я остановилась возле Кастила. Он испытующе посмотрел на меня.
Мы с Кастилом могли это остановить.
А точнее, остановить могла только я.
Я смотрела на него, и мой пульс участился. Я знала, что мы должны сделать, что должна сделать я. Пол словно ушел под моими ногами. Внутри расцвело зернышко паники, и я призвала все силы, чтобы ее погасить.
Кастил протянул руку, и я вложила в нее свою.
– Что? – тихо спросил он.
– Мы можем поговорить?
Он встал и быстро оглядел собравшихся.
– Мы вернемся.
Никто не сказал ни слова. Мы вышли из комнаты и двинулись по пустому Большому залу, где на стенах висели атлантианские знамена.
– Куда ты хочешь пойти? – спросил Кастил.
– К заливу? – предложила я.
Туда мы и направились. Кастил вел меня мимо полуразрушенной каменной стены. Ярко светила луна, воздух был гораздо холоднее, чем днем. Трава и почва сменились песком, и нас окутал аромат лаванды.
Мы остановились на берегу полночного залива с водой такой темной, что в ней отражались звезды. По слухам, Стигийский залив – это врата в Храмы Вечности. Я подавила дрожь при мысли, что под этими тихими водами спит бог обычных людей и окончаний.
– С тобой все хорошо? – спросил Кастил.
Зная, что он говорит о Йене, я кивнула.
– Странно. Когда я решила не давать Йену покой, меня охватило облегчение и разочарование.
– Почему ты решила не делать этого? – Кастил отвел взгляд от залива и посмотрел на меня. – Я думал, что ты собираешься это сделать.
– Я собиралась. Шанс был превосходный. Я была уверена, что вы справитесь с рыцарями. Но если не считать того, что мы понятия не имеем, кто такие выходцы, мы еще и пытаемся предотвратить войну. Если бы я покончила с Йеном, Кровавая Корона восприняла бы это как объявление войны и напала бы на Предел Спессы. Я не могла рисковать.
Он погладил меня по спине.
– Я горжусь тобой.
– Заткнись.
– Нет, я серьезно. – Он слегка улыбнулся. – Ты хотела этого до того, как Йен с тобой заговорил, когда решила, что он для тебя потерян. Но потом ты думала не о своих желаниях, а о том, как будет лучше для народов Солиса и Атлантии. Мало кто бы так поступил.
– А ты бы так поступил?
Он наморщил лоб, переключив внимание на залив.
– Не знаю. Хотелось бы думать, что тоже сдержался бы, но нельзя сказать с уверенностью, пока сам не попадешь в такую ситуацию.
Серебристый лунный свет упал на изгиб его лица, словно привлеченный к нему.
– Так ты веришь, что Йен не такой, как другие? Что он сказал правду? – спросила я.
Он долго не отвечал.
– Я верю в то, что имеет смысл, Поппи. Он велел тебе разбудить Никтоса, потому что его стражи могут одолеть Кровавую Корону. Это имеет смысл, только если он пытался нам помочь. Не думаю, что это может помочь Кровавой Короне. Как уже говорил, ничто не указывает на то, что они хотят твоей смерти. Думаю, он пытался помочь тебе, нам, сильно рискуя сам. Если он добровольно идет на риск, чтобы помочь сестре, значит, остался прежним. Обычный Вознесшийся искал бы выгоды только для себя. А он не такой.
Я на миг закрыла глаза и кивнула. Уверенность Кастила в том, что Йен остался прежним, стерла сомнения, которые еще оставались у меня, и мне стало легче.
