что не сможет защитить Носителя ни от Пламени, ни от Льда.
— Удачи, — проговорил он.
Таня смотрела на него.
Он взбежал по ступеням и растворился в ярком свете наверху. Какое-то время Таня стояла в темноте, а потом, будто ее включили, последовала за ним, успев увидеть, как он выбегает из подъезда. Таня стояла в лестничном пролете, ведущем в подвал, ее сердце бешено билось. Она знала, что может проследить за ним, узнать, куда перепрятали Носителя, и продолжить свою миссию. Но он будет настороже. Он определенно не даст ей убить Носителя, он не понимает, что это единственный выход. И, осознав все это, она почувствовала, что слишком устала, чтобы выполнить свой план. Ощутила поражение. Начала слышать то, чего нет: она уверена, что кто-то зовет ее по имени, далекий голос, будто из сна.
«Дедушка», — подумала она растерянно, но потом поняла, что нет, голос женский. Надя. Это Надя ее зовет.
— Таня! Ты цела? — Пауза. — Только не вздумай умирать!
Вот оно, снова. Облегчение. Оттого, что Надя тоже жива.
— Цела! — ответила она. — Где ты?
— В кухне! — Прокричала Надя, и Таня пробралась к ней. Кухня была маленькой, залитой желтым светом, паркет скрипучий и грязный. Надя ссутулилась за шатким столиком, пистолет лежал перед ней. Она улыбнулась, когда увидела Таню.
— Жива все-таки, — проговорила она.
— Перебежчик ушел. — Таня чуть не сказала «Носитель», но Илья тоже был в кухне, подпирал спиной стену. — Они как-то узнали, что мы придем. Возможно, переместили его прежде, чем мы сюда добрались.
Она ничего не сказала про Гейба. Мысль о нем разжигала в ней ярость. Неужели он не понимал, что делает, как он подвергает Носителя риску? Таня хотя бы нашла способ послужить своей стране и Льду. Гейба заботила только его страна, он хотел доставить блестящего ученого американской науке. Столько всего видел, и все еще не осознавал подлинной угрозы.
— Об этом я догадалась. — Надя махнула в сторону Ильи, который резко выпрямился, готовый выполнить приказ старшего офицера. — Поищи улики, — сказала она ему. — Постарайся разобраться, куда они забрали перебежчика.
Илья кивнул и выскочил из кухни. Таня и Надя смотрели друг на друга.
— Нам повезло, — пробормотала Надя. — Носителя здесь нет.
— Не говори так.
— Это правда. — Надя встала, прогнулась в пояснице. Взяла оружие со стола. — Не думаю, что нам стоит преследовать его, но стоит сделать вид, что мы пытались. — Ради Саши.
Таня развернулась и вышла из кухни. У нее не было права злиться, особенно после того, как она позволила Гейбу бежать, не последовав за ним. Но она не соглашалась с Надей. Нет.
— Посмотрим, может, найду что-нибудь, — сказала она и вышла в коридор. Пусть ей не удастся найти перебежчика — может, у нее хотя бы получится найти Гейба и она попробует еще раз объяснить ему опасность ситуации. Дело не только в КГБ. Хотя он так ослеплен своим патриотизмом, что не сможет понять.
Таня нырнула в одну из дверей в коридоре и включила свет. Это была гостиная со старым обшарпанным диваном и таким же столом. Чья-то кружка с кофе еще стояла у шахматной доски. Таня вздохнула. Вечно эти шахматы.
Она подошла к столу. Игра была прервана их рейдом, одна из белых пешек лежала на боку. Таня потянулась к ней и поставила на место. И тут замерла, ее рука повисла над доской. Что-то в расположении фигур было ей... знакомо.
Но это бессмысленно. В эти дни у нее не было времени играть в шахматы. Она видела фигуры только в Сашином кабинете. Все эти доски с замершими во времени партиями, пока он ждал, когда его соперник сообщит следующий ход.
И тут Таня похолодела.
— Нет, — прошептала она. Развернула доску, чтобы лучше рассмотреть расположение фигур. — Нет.
Она уже видела эту партию. Тогда она смотрела на фигуры, не особенно вдаваясь в детали, но сейчас хорошо их разглядела. В другом месте, в иной ситуации.
Во рту у Тани пересохло. Она отшатнулась от доски, выпростала руку, чтобы удержать равновесие.
Саша и его шахматы по переписке. Все это время он играл с американцем. Глава штаба КГБ не общался с американцами вне дипломатических кругов, даже ради шахматной партии. Но если он мыслил как агент Пламени, возможно, он не считал своего соперника врагом.
Тане нужно найти Гейба. Немедленно.
3.
Тишину квартиры разорвал телефонный звонок. Гейб перевернулся на бок, он лежал в постели без сна. Не получалось уснуть. Он все видел эту чертову Таню, освещенную желтой лампой в подвале убежища. Он выманил ее туда во время перестрелки, после того как Дом забрал Соколова с конспиративной квартиры. Может, он пытался сдержать слово, данное Алистеру, что позаботится о ее безопасности. А может, и нет.
Гейб все вспоминал, каким испуганным выглядел Соколов, когда ему сообщили, что его придется переместить из-за подозрений, что русские знают, где он находится. Испуганным и обманутым, будто это они виноваты, что русские ведут себя как безумцы. Безбилетник выстукивал в голове Гейба ровный и устойчивый ритм, когда Соколов накинул пальто и Дом прошептал Гейбу: «Не волнуйся, я отвезу его в самое безопасное место, которое знаю».
Телефон продолжал звонить. Гейб встал с кровати и неторопливо засеменил в его сторону, ощущая напряжение в груди. Он гадал, какое сообщение ждало его на том конце провода. Что-то закодированное, без сомнения, неизвестный голос, задающий бессмысленный вопрос. Может, ему скажут, что Соколов в безопасности. А может, что Соколов мертв.
В любом случае Гейб знал, что должен снять трубку.
— Слушаю? — сказал он. Прислонился к стене и подождал.
— Гейб?
— Джордан? — Уж ее-то он точно не ожидал услышать. Но ее голос всколыхнул совершенно иную бурю страхов: может, Таня каким-то образом заполучила Соколова, перетянула его на сторону Льда? Может, она последовала за ним, когда он покинул убежище? Он принял меры предосторожности, был уверен, что она за ним не шла.
— О, хорошо, что ты ответил. — Голос Джордан в трубке звучал, как в тумане. — Со мной тут твоя подружка-кагэбэшница. Ей нужно с тобой поговорить. Говорит, это срочно.
Гейб напрягся.
— Она, блядь, только что на нас напала. Она мне не подружка.
Она хотя бы не преследовала его.
Пауза. Приглушенные голоса на том конце. Джордан вернулась:
— Она настаивает, что
