В какой раз за день заварив себе чай, я вновь вдохнула слабый аромат мяты. Он навевал воспоминания, но о чём? Или — о ком?
— Что же я забыла? — у самой себя спросила я, сжав в ладонях кружку и прикрыв веками глаза.
Запах мяты успокаивал, и в то же время расшевеливал странное чувство. По идее, я должна была уже через несколько часов забыть об этом, но всё помнила и помнила. Неужели это и вправду было так важно? Неужели важно настолько, что какой — то аромат мяты заставляет меня обо всём этом вспоминать?
— Бред какой — то… — тихо выдохнула я, словно надеясь, что это хоть как — то прояснит голову. Но и это не помогло.
Запах мяты стал назойливым, и взглянув на кружку, я с удивлением обнаружила кружащийся листочек свежей мяты. От удивления пальцы чуть не разжались, и вовремя опомнившись, я отложила кружку в сторону. У меня в квартире отродясь мяты не было, да ещё и свежей.
Вновь заглянув в кружку, словно листок мог пропасть через некоторое время, я сглотнула. Что всё это значит?
Оглянувшись, я замерла, со странным трепетом в сердце смотря на стол. Сердце обычно билось так часто лишь когда Андрей меня целовал, да и то, не так громко. По крайне мере, я могла стоять на ногах, а сейчас колени подкашивались, словно я увидела то, что заставляло меня жить дальше.
На столе, рядом с вазой, в которой покоились подаренные Андреем белые розы, лежал перевязанный чёрной атласной ленточкой букетик. Из мяты.
Мне вдруг показалось, что пол ушёл из — под ног, и еле преодолев удивление и страх, я подошла к столу. Запах мяты вскружил голову, заставив ту пустоту, которую я так отчаянно пыталась разгадать, распасться на тысячи осколков. Пальцы сами потянулись к необычному букету, и осторожно взяв его в руки, я вдруг задохнулась. Слёзы защекотали глаза, срываясь с ресниц и падая на зелёные листочки.
Я коснулась дрожащей ладонью губ, давя всхлипы и ощущая дрожь во всём теле. Пальцы лишь сильнее сжались на тонких веточках, и упав на стул, я содрогнулась всем телом. Слёзы было уже не сдержать, а в мыслях мелькнуло такое знакомое и одновременно чужое лицо. Глаза цвета шоколада с огнём внутри и золотыми искрами. Таких глаз не было ни у кого в моём мире. Лишь у одного человека. И он сейчас так далеко, что до него невозможно дотянуться, как не желай.
Букет мяты выпал из моих рук, а мир вдруг покачнулся. Я ощутила дурноту, подступившую к самому горлу, и судорожно сделала вздох. Вместе с этим вздохом сердце пронзила боль, а стены квартиры вздрогнули, прежде чем расколоться на части. Я куда — то падала, не в силах даже закричать, и ощущая лишь нити боли, сосредоточенные на груди.
Страх пропал, когда ладони обожгло приятным жаром, огнём распространившемся по всему телу и заставившему сердце вновь забиться.
А спустя миг я раскрыла глаза.
Глава 60
Перед глазами встала пелена, и лишь через пару секунд я поняла, что это вода. Прохладная, приятная вода, что даже не пыталась просочиться в лёгкие и заполнить их собой. Вместо этого она выталкивала из тьмы, и когда пальцы сжались на чьих — то горячих ладонях, я рывком села.
Свет ударил в глаза, и тяжело вдохнув, я закашляла, ощущая в груди странную тяжесть. Словно сердце потяжелело, да и билось оно как — то уж слишком часто. Кровь, такая горячая и живая, струилась по венам, давая согреться после холодной воды, в которой я всё ещё сидела.
Несколько раз моргнув, смаргивая слёзы вместе с водой, я первым делом заметила скользнувший перед носом нежно — розовый листок, упавший на мою ладонь. Её держали чьи — то крепкие горячие пальцы, ещё покрытые крапинками крови.
Подняв взгляд, я вдруг задохнулась от неожиданности, смотря в глаза цвета шоколада, в которых было тревожное пламя. Знакомое лицо заострилось от усталости и тревоги, а золотистые волосы, кое — как зачёсанные назад, окропляла корка уже успевшей подсохнуть крови. Но что самое удивительное — по щекам струились дорожки слёз, срывающихся с подбородка и капающих на воду.
Над нами, словно стараясь прикрыть от утреннего солнца, стояло единственное дерево с чёрным стволом и нежно — розовыми лепестками. Его корни уходили прямо в воду и как будто пытались дотянуться до нас. Какое знакомое место. И человек рядом со мной тоже знакомый.
Я тяжело вдохнула, вдруг уловив запах мяты, и ладони задрожали от неожиданности. Вот откуда мне так знаком этот запах. Как я могла его забыть? Как я себе это позволила?
Осторожно подняв руку, я коснулась горячей щеки человека передо мной, как касалась до этого много раз. Но сейчас этот простой жест заставил его вздрогнуть и накрыть своей ладонью мою.
— Я же сказал тебе — жди… — охрипшим голосом прошептал он.
— Ты обещал не умирать… — ответила я, ощущая, как дрожат губы. — Но умер бы… Эрон.
Он вздрогнул, поддавшись ко мне и обняв так, что кости затрещали. Я лишь прикрыла глаза веками, потянувшись и сжав дрожащие пальцы на его спине, сама содрогаясь от слёз. Слёз облегчения и радости.
— Всё… всё закончилось? — когда слёзы перестали обжигать глаза, тихо поинтересовалась я.
— Да… всё закончилось, — прошептал Эрон мне на ухо, зарываясь пальцами в волосы. — Владык больше нет.
— Ты — есть.
— Только благодаря тебе, — ответил он, опустив голову на моё плечо.
— Сколько меня не было? — решила всё же спросить я, зная, что этот вопрос иглой вопьётся в сердце Эрона.
— Целую ночь, — хрипло произнёс Эрон, выпрямившись и обхватив моё лицо своими ладонями. Я почувствовала запах крови, пота и мяты. — Я боялся, что древа не помогут. Боялся, что…
Он не договорил, как я, поддавшись к нему, нежно поцеловала в губы, ощущая солёный привкус слёз. Как своих, так и его.
— Я тоже боялась, — прошептала я, взглянув на него. — Я помнила и в то же время ничего не знала… это было ужасно.
— Понимаю, — попытался улыбнуться Эрон. — Даже не представляешь, насколько…
Мы просидели целое утро, и лишь когда солнце выглянуло из — за шпилей замка, Эрон помог мне подняться на ноги. Древо Жизни тихо зашелестело, и розовые лепестки закружились вокруг, падая на хрустальный ручей.
— Осталось всего одно, — тихо произнесла я.
— Нет, — ответил Эрон, взяв меня за руку и кивнув на чёрный ствол. — Приглядись.
Я сощурила глаза, со странной отрешённостью поняв, что зрение у меня почему — то ухудшилось. Но заметить мелкие почки на ветках я всё же смогла.
— Ты их оживил?
Вместо ответа Эрон закатал рукав мундира, показав уже зажившие шрамы на запястьях.
— Все, до одного.
Облегчение заставило колени подогнуться, но всё же я устояла на ногах. Шум ветра над головой больше не тревожил слух, да и наши шаги казались какими — то тихими. Невольно мои пальцы коснулись уха, но нащупали лишь слегка заострённую раковину, так и заставив изумлённо повернуться к Эрону.
