Быть может, это в слишком большой степени вывод русина, но попробуйте оспаривать: навязывание католицизма было для поляков способом ослабить Литву, рассматривать ее как «второсортное» государство, а в Речи Посполитой стать основным и привилегированным элементом.
1) не дала возможности создать Речь Посполитую, включающую Королевство Польское, Великое княжество Литовское и Великое княжество Русское как три равных (хотя бы в декларации равных) государственных образования;
2) невероятно укрепила Московию, в противном случаю обреченную на то, чтобы или войти в Речь Посполитую, или влачить самое убогое прозябание на задворках цивилизации, вроде Сибирского ханства.
В католической виртуальности нет на Руси вообще никаких религиозных раздоров и разделов.
Нет разделения на Западную Русь и Московию.
Нет противостояния между Русью и Польшей.
Отсутствуют преимущества Польши перед Русью.
В Речи Посполитой Польша играет не ведущую, а второстепенную роль.
Речь Посполитая, все члены которой — католики, была бы способна не только приобщить к европейскому пути развития всех славян (а не одних за счет других). Она сделала бы невозможной бесконечную тупую конфронтацию, принесшую столько горя и бед всем ее участникам.
А кроме того, такая Речь Посполитая была бы способна остановить наконец агрессию мусульман и дать славянам выход к Черному морю, к роскошным черноземам Новороссии.
Глава 8 КАТОЛИЧЕСКАЯ РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
Истории католических государств содержат в себе намного меньше катаклизмов и катастроф, меньше чреваты внутренней борьбой и смутой.
Е. Ламперт
РУСЬ, КАК ГЕРМАНИЯ
Католическую Русь XIV–XVII веков можно представить себе по аналогии с Германией: множество самостоятельных государств, при почти тождественном языке. Впрочем, только при «почти»! В армии Наполеона жители Гамбурга, призванные во французскую армию, разговаривали с баварцами… по-французски. Слишком разные у них языки.
Еще в XIX веке Пруссия, Вюртемберг, Баден, Ганновер Нассау, Бавария, Мекленбург-Шверин, Вальдек и Саксония были самостоятельными государствами… И странами, исторически сложившимися областями со своей культурой, языками (по крайней мере — диалектами), историей, политикой, государственным строем и атрибутикой.
Только во 2-й половине XIX века Отто фон Бисмарк «железом и кровью» объединил Германию. Называя вещи своими именами, Королевство Пруссия завоевало 22 других немецких государства… Почти все, какие есть на земле. Завоевать Австро-Венгерскую империю Пруссия не смогла, до крохотного Лихтенштейна руки не дошли, он до сих пор остался независимым.
Немцы прекрасно осознавали общность своего происхождения, но как-то вполне благополучно жили в разных государствах… Смертные случаи неизвестны.
Теоретически рассуждая, Галицкая Русь, Галиция, вполне могла бы дожить как самостоятельное королевство, до Нового времени — века до XVII и даже до XVIII. Как и Киевское королевство и Господин Великий Псков, и герцогство Полоцкое, и Тверское княжество. Жили бы себе и не тужили. До появления в XIX веке некоего русского Бисмарка, который «железом и кровью» сплотил бы всю громадную Русь.
Но это маловероятно, потому что аналогия между германским и славянским мирами не полная.
ОДНО ПРИНЦИПИАЛЬНОЕ ОТЛИЧИЕ
Между этими мирами есть и существенная разница — немцы не испытывали давления внешнего мира. Грубо говоря, никто не совершал набегов на территорию Германии, не уводил немецких женщин в рабство, не терроризировал перспективой нашествия.
И Москву, и Киев, и Полтаву, и даже Краков не раз брали штурмом татары из Крыма. Наивно видеть в них осколок улуса Джучи… Это отдельное и довольно зловещее явление: разбойничье государство, в котором мусульмане играют особую роль. Христиане — греки, готы, армяне, осетины — платили дань, работали на земле, были искусными ремесленниками.
А тюркоязычные мусульмане приняли название «татары» и играли в Крыму роль господствующего народа. Периферия мусульманского мира — они систематически поставляли в Турцию рабов. Меньшая часть славянских рабов шла в Персию. Этот срам начался в XIV веке, в XV веке стал системой и продолжался до начала XVIII столетия.
Историки называют разное число славянских рабов, за эти три века прошедших с веревкой на шее через узкий Перекопский перешеек, где с обеих сторон видно море. От 500 тысяч до 5 миллионов. Цифра колоссальная, если учесть — в Московии в XVII веке жило порядка 8 миллионов человек, во всей Речи Посполитой — 11–12 миллионов.
Именно в эти времена, в XV–XVI веках, складывается поговорка, что турок только с отцом и начальником говорит по-турецки. С муллой он говорит по-арабски, с матерью по-польски, а с бабушкой по-украински.
К этому стоит добавить, что людокрады не брали взрослых мужчин, особенно обученных войне. Не брали стариков и маленьких детей, которые наверняка не выдержали бы пути. И что из детей 10–12 лет, которых все же брали с собой, до невольничьих рынков добиралась хорошо если половина. От одного миллиона до десяти миллионов человек — вот цифра человеческих потерь Польши и Южной Руси от мусульманской работорговли.
В нашей реальности крымские татары регулярно занимались набегами на юг Московии, Украину и Польшу. Их отряды доходили до Тулы и Сум, а в Польше — до Сандомира и Кракова.
…Над центральной площадью Кракова, площадью Рынок, возвышается громада мориатского собора — собора Марии. Каждый час трубит трубач с высоты собора. Четыре раза, на четыре стороны света, летит хейнал — торжественная, красивая мелодия. В старину это был способ определять время для горожан. 21 мая 1539 года татары ворвались в Краков. На площади Рынок, на прилегающих к ней улицах лежал живой на мертвом и мертвый на живом, трубач тоже выполнял свой долг. Открывалось оконце на высоте 60 метров над мостовой, лился чистый, красивый хейнал.
Внизу кривоногие дикари с воем кидались на людей, рубили их саблями, стреляли в людей из луков. Если бы поляки не победили в этой резне, они бы уничтожили все население Кракова, увели бы в степи и продали в рабство уцелевших. А над этим ужасом, бессмыслицей, завалами трупов, рычанием и ревом диких татар, потоками крови на старинной каменной мостовой летели звуки трубы; трубач пел. Он успел послать хейнал на три стороны и пел в четвертую, когда стрела ударила его в горло.
В память об этом трубаче до сих пор каждую четвертую мелодию полагается прерывать. Это производит сильное впечатление.
Еще в Кракове есть обычай… Раз в году скачет по площади Рынок лаконик — такой мужик, переодетый татарином. Он размахивает во все стороны булавой, и кому прилетело — тому счастье. Это память о другом случае — когда поляки напали на лагерь татар, перебили их и возвратились в Краков, переодевшись в татарскую одежду.
