Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
Это была поразительная встреча – волшебный сюжет, который ниспослала ей родная усадьба Морбакка. «Ну и счастье же встретиться с тем, кто на гусиной спине пропутешествовал по всей Швеции! – напишет Лагерлёф позже. – Все, что он рассказал, я опишу в своей книге». Так оформился этот поразительный замысел – показать природу и города Швеции, старинные обычаи и архитектурные примечательности глазами ребенка, облетевшего страну. Не забудем, что сейчас взгляд сверху – дело привычное: самолеты всегда под рукой. Но в те времена – самолетостроение только зарождалось…
По-разному приходят сюжеты к сказочникам. То свои сказки им рассказывают старики (как братьям Гримм), то дети требуют сочинить сказку про что-то неведомое (как девочка Ида потребовала от Андерсена рассказать сказку про бал цветов). Но чтобы так?! Недаром, когда Лагерлёф рассказала про встречу с Нильсом в издательстве, ей подсказали адрес лучшего психиатра Стокгольма. Правда, когда «Путешествие Нильса» вышло, все стали говорить, что у фрекен Лагерлёф «весьма развитое воображение».
Но только ли воображение позволило Сельме создать такую странную книгу, где на каждой странице вместе с реальными птицами, зверями и людьми живут таинственные и загадочные существа? Это же подробное перечисление духов, ведьм, привидений, великанов, русалок, леших, домовых, живущих в Швеции, – настоящая перепись волшебного народца!
Но откуда у Сельмы Лагерлёф такие знакомства? Оказалось, с самого раннего детства. Когда девочке было три года, ее разбил паралич, и почти 15 лет она пролежала не вставая. Наверное, она с ума бы сошла, но бабушки и отец научили ее читать книги и сами рассказывали Сельме старинные легенды своего рода, ведь Лагерлёфы живут в Морбакке уже больше трехсот лет. Сельма слушала семейные предания, запоминала и записывала. Потом на основании услышанного стала сочинять собственные истории. Исписала сотни толстых тетрадей. А что еще она, неподвижная, могла бы делать?..
Но любящий отец не смирился с болезнью и в 1876 году, когда дочери исполнилось 18 лет, отдал ее на лечение в только что открытый Гимнастический институт Стокгольма, где применяли новейшую методику. И девушка начала ходить. Конечно, всю последующую жизнь – неустойчиво, с палкой, но сама! Потом она окончила педагогический институт и стала преподавательницей в младших классах. Но легенды и предания своего детства не забыла. Например, легенды о домовых. Да она и сама видела домового своей родной усадьбы. Бабушка оставляла ему молоко в наперстке и уговаривала больную девочку не бояться ночных шорохов и шумов. А однажды домовой показался Сельме – лохматенький и ушастый, он промурчал ей песенку. А однажды девочка сидела на скамье около дома, куда вынес ее погулять отец, и вдруг, присмотревшись, она увидела в окне… настоящих привидений. Под звуки старинной музыки в трепете свечей люди в старинных костюмах танцевали в большой зале Морбакки. И Сельма поняла, что это ее предки, которых она знала по старым портретам. Потом Сельма чистосердечно написала в «Сказании об одной дворянской усадьбе»: «Я видела их!» И снова никто не поверил. Зато снова все изумились ее творческой фантазии.
То же было с ведьмами. Критики и читатели восхищались их яркими образами. Особенное впечатление на читателей производила доврская ведьма, насылающая на поля град и молнию. А Сельма упрямо твердила: «Я, которая пишу эти строки, видела ее собственными глазами». Доврская ведьма проследовала по страницам романа «Сага о Йесте Берлинге» и перешла в «Путешествие Нильса» под именем Исеттерс-Кайсы – старой троллихи, которая заведовала бурями и ветрами. «Стоя в самой середине вихря, она плясала и вертелась волчком, – написала Сельма. – Ее длинные волосы развевались в вышине среди туч. Шлейф платья волочился, мел землю, вздымая тучи пыли». Рискованно встречаться с такой особой, да и с другими тоже. Но почему же Сельма видела их?
Сама писательница подозревала, что все дело в… ее старинной усадьбе. В стенах ее родной Морбакки скопилось столько семейных преданий, фамильных тайн и легенд, что кто-то из ее обитателей просто обязан был стать рассказчиком. Им и стала Сельма. Выходит, не зря она мучилась в детстве. Иногда и болезнь определяет судьбу. И хотя после смерти отца усадьбу пришлось продать чужим людям, но на страницах всех сочинений Лагерлёф звучали старинные легенды и предания Морбакки. Вот и сюжет своих легендарных «Путешествий Нильса» писательница узнала в ее саду.
Правда, книга была встречена откровенно злобно. Педагоги возмущались, не понимая гениальности замысла учебника нового типа: «Когда же кончится этот затянувшийся полет нудных птичек и начнутся, наконец, правильные цифры и факты?!» Критики же были полны ревностной желчи. Они назвали сочинение «полетами глупой фантазии хромой писательницы» и «неудавшимися попурри из фантастических мечтаний старой девы». Это было настолько унизительно, что Сельма даже не нашлась что ответить.
Ответили сами дети, их родители и прогрессивные учителя. Они завалили крошечную квартирку Лагерлёф, ее издательство и общество педагогов письмами-отзывами, где искренне называли учебник лучшим за всю эпоху педагогики, а если рассматривать его как детскую книгу – вообще гениальным. Общественность даже выдвинула писательницу на получение Нобелевской премии. Однако ученые мужи еще никогда не присуждали премий женщине. «Если присудить Нобелевку даме, наш мир покатится в тартарары!» – написали они в газете. Началась борьба за премию, которая обернулась не просто литературными спорами, но общественной дискуссией: возможно ли вообще присуждение столь престижной премии женщине?!
Дошло до того, что дети и родители забросали Нобелевский комитет требованиями, и в 1909 году Сельма Лагерлёф стала первой в мире женщиной – лауреатом Нобелевской премии «в знак признания возвышенного идеализма, яркого воображения и духовного восприятия». Первое, что сделала новообъявленная лауреатка, получив золотую медаль и денежный чек, – выкупила родную Морбакку. Недаром же в тот вечер, когда она встретила Нильса в усадьбе, стая голубей вылетела ей навстречу. Наверное, они хотели подбодрить ее в неудаче и пообещать, что она снова станет хозяйкой в Морбакке. Голуби ведь слетаются только на хозяйский зов.
Всю свою последующую жизнь Сельма Лагерлёф прожила в Морбакке. За создание своих 27 романов, общественную деятельность фрекен Лагерлёф стала одной из восемнадцати «бессмертных» – членов Шведской академии. И опять – первая среди шведских женщин. Она часто болела, но всегда повторяла: «Я жива потому, что живу в Морбакке. Она хранит меня». Когда началась Первая мировая война, писательница выступила ее яростной противницей. Когда же фашизм накрыл Европу кровавой паутиной, Сельма стала антифашисткой: начала помогать политическим иммигрантам из Германии. А ведь ей в то время исполнилось 81 год. Не раз ей угрожали профашистские молодчики. Приходили письма со свастикой, звучали угрозы по телефону. Но запугать Сельму было невозможно. «Чего бояться мне, видевшей доврскую ведьму? – только пожимала плечами она. – Зло приходит и уходит. Добро и любовь остаются навсегда».
Сельмы Лагерлёф не стало 16 марта 1940 года. После войны в ее Морбакке устроили музей. Словом, усадьба добилась своего: отовсюду съезжаются люди, чтобы послушать ее легенды и предания. Чтобы взглянуть, как жила ее хозяйка.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
