Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
Имя Ричарда было на протяжении столетия ужасом Востока; даже много лет спустя после крестовых походов мусульмане употребляли имя его в поговорках как символ зла. Монарх этот не был чужд литературе и в качестве поэта занял место среди трубадуров. Но искусство не смягчило его характера; его свирепость, равно как и неустрашимость, дали ему прозвище Львиное Сердце, сохраненное историей. Непостоянный в своих наклонностях, он был подвержен частой смене страстей, намерений и правил, мог насмехаться над религией и жертвовать собой ради нее. То суеверный, то скептик, без границ в своей ненависти, как и дружбе, он был неумерен во всем и любил только войну. Страсти, кипевшие в нем, редко позволяли его честолюбию иметь одну цель, один определенный предмет; он не был способен управлять людьми, поскольку не мог управлять собой. Его безрассудство, тщеславие, сбивчивость замыслов лишили его плода собственных подвигов. Одним словом, герой этого похода был более способен изумлять, чем внушать уважение, и, по сути дела, должен принадлежать скорее рыцарским романам, нежели истории.
Саладин имел характер более ровный и более подходивший к ведению священной войны, чем у Ричарда. Он управлял своими намерениями и, владея собой, лучше умел командовать другими. Он не был рожден для трона и сел на него ценою преступления, но, добившись верховной власти, он распоряжался ею достойно и имел только две страсти: царствовать и добиваться торжества Корана. Во всем же остальном сын Айюба показывал благоразумную умеренность. Среди неистовств войны он дал пример миролюбия и добродетели. «Он осенил народы крылами своего правосудия, — говорит восточный летописец, — и подобно облаку низводил свои щедроты на города, ему подвластные».
Мусульмане дивились строгости его веры, постоянству в труде, расчетливости в войне. Его великодушие, милосердие, уважение к данному слову часто были восхваляемы христианами, которых он довел до таких бедствий своими победами, целиком уничтожив их могущество в Азии…
Английского короля по прибытии в Европу ожидала длительная неволя. Корабль, на котором он отбыл из Палестины, потерпел крушение и затонул у берегов Италии. Ричард, побоявшись идти через Францию, предпочел Германию. Несмотря на костюм простого паломника, монарх благодаря своей тароватости был узнан и, так как имел повсюду врагов, оказался в руках солдат герцога Австрийского. Леопольд не забыл и не простил обиды, нанесенной ему Ричардом при взятии Птолемаиды; объявив короля пленником, он тайно заключил его в один из своих замков…»
Действительно, в день сдачи Акры Леопольд V, герцог Австрийский, войдя в город, поднял над одной из башен свой флаг. Ричард, увидев это, приказал заменить его на английский, чем смертельно оскорбил герцога. Английский король был хорошим воином, но никаким дипломатом, за что и поплатился по пути на родину, когда австрийский герцог заточил его первоначально в замок Кюнрингербург, а затем передал его германскому императору Генриху VI, который содержал английского короля в крепости Трифельс. Ричарду инкриминировали его действия на Сицилии и захват Кипра. Короля Англии также обвинили в оскорблении знамен и герцога Австрии, в смерти Конрада Монферратского и попытке убить Филиппа Августа, хотя никаких доказательств ни тогда, ни в наше время представлено не было. И если участие Ричарда в убийстве герцога Монферратского еще можно допустить, то замысел убить Филиппа Августа кажется произвольной фантазией его обвинителей. Ричард отверг все обвинения и, по рассказу хрониста, его защита была столь убедительна, что он «заслужил восхищение и уважение всех». В общей сложности английский король пробыл в заключении год и месяц и был освобожден 2 февраля 1194 года за гигантский выкуп в 150 тыс. марок, что составляло двухлетний доход Английского королевства.
Вернувшись в Англию, Ричард вскоре начал войну с Филиппом Августом за земли во Франции. 26 марта 1199 года при осаде замка Шалю-Шаброль в Лимузене Ричард был ранен в шею выстрелом из арбалета французским рыцарем Пьером Базилем и 6 апреля скончался из-за заражения крови на руках своей 77-летней матери Элеоноры. Так умер самый опасный из противников Саладина.
О Ричарде Львиное Сердце современники говорили: «Все, что завоевала его храбрость, потеряла его неосмотрительность». О Саладине же можно сказать, что его осмотрительность и точный политический расчет позволили даже проигрыши на поле боя обратить в дипломатические победы.
Щедрость и милосердие Саладина
Европейские мусульманские хронисты на все лады превозносят щедрость и милосердие Саладина, будто бы выделявшиеся на фоне того жестокого времени. Но тут надо сказать, что щедрость была одним из непременных атрибутов идеального монарха, как на Западе, так и на Востоке. Щедрость при этом не была простым пиаром. Здесь присутствовал и трезвый политический расчет: с помощью подарков и земельных пожалований покупалась лояльность вассалов.
Что же касается милосердия, то со стороны Саладина, равно как и других монархов того времени, как азиатских, так и европейских, это был в чистом виде пиар, совершенно не мешавший при желании жестоко расправляться с политическими соперниками или вражескими пленными. Разберем примеры щедрости и милосердия Саладина, приводимые, пожалуй, наиболее восторженным биографом великого султана. И он же — один из наиболее точных в плане достоверности сообщаемых фактов. В последние годы жизни Саладина он знал его лично и был близок к султану. Поэтому Баха ад-Дин сообщает либо то, что наблюдал сам, либо то, что сообщали ему внушающие доверие приближенные султана. Но даже сообщаемые им примеры щедрости и милосердия оказываются весьма показательными.
Баха ад-Дин вспоминал: «Наш султан был крайне снисходителен к тем, кто совершал ошибки, и очень редкими были случаи, когда он давал волю своему гневу. Я был на дежурстве при нем в Марж Уйуне незадолго до того, как франки напали на Акру, — Аллах да позволит нам освободить ее! У него был обычай ежедневно ездить верхом в час, отведенный для верховой езды; затем, по возвращении, он обедал в обществе всей своей свиты. А потом уходил в специально поставленный шатер, чтобы немного вздремнуть. После дневного сна он творил молитвы и на некоторое время уединялся со мной. В это время он читал некоторые фрагменты из сборника хадисов или труды по праву. С моей помощью он даже прочел труд ар-Рази, в котором этот ученый коротко излагает четыре раздела, составляющих науку юриспруденцию. Однажды, вернувшись в обычный час, он сидел во главе стола за трапезой, приготовленной по его приказу, и собирался уже уйти, когда ему сообщили, что приближается час молитвы. Он вернулся на свое место, сказав: «Мы совершим молитву, а потом ляжем». Затем он вступил в разговор, хотя выглядел очень утомленным. Он уже отпустил всех, кто был не на дежурстве. Вскоре после этого в шатер вошел один старый мамлюк, которого он высоко ценил, и передал ему петицию от имени тех добровольцев, которые сражались за веру. Султан ответил: «Я устал, отдай мне ее позднее». Вместо того чтобы подчиниться, мамлюк развернул петицию, чтобы султан ознакомился с ней, поднеся ее так близко, что лицо султана почти касалось документа. Его повелитель, увидев имя, значившееся в начале петиции, заметил, что такой человек достоин того, чтобы его благосклонно выслушали. Мамлюк сказал: «Тогда пусть мой повелитель начертает на петиции свое одобрение». Султан ответил: «Здесь нет чернильного прибора». Эмир сидел у самого входа в шатер, который был довольно большим. Поэтому никто не мог войти внутрь, но мы увидели чернильный прибор внутри шатра. «Он здесь, в шатре», — ответил мамлюк, словно предлагая своему повелителю самолично взять этот прибор. Султан обернулся и, увидев искомый предмет, воскликнул: «Именем Аллаха! Он прав». Затем, опершись на левую руку, он вытянул правую, дотянулся до чернильного прибора и поставил его перед собой. Пока он ставил благоприятную резолюцию на документ, я заметил ему: «Аллах сказал Своему Святому Пророку: …поистине, человек ты нрава великого (Коран, 68:4), и я не могу удержаться от мысли, что мой покровитель обладает таким же нравом, что и Пророк». Он ответил: «Дело того не стоит; я удовлетворил ходатайство, и это — достойная награда». Если бы подобное произошло с кем-либо из лучших простых людей, они рассердились бы. Где найти другого человека, который с такой мягкостью отвечал бы своему подчиненному? В этом, конечно же, ярчайшим образом проявились доброта и снисходительность, и Аллах не губит награды добродеющих (Коран, 9:121) …»
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
