— Останусь ненадолго. Когда все закончится, я отдохну. Ты выполнишь волю Великой Матери?
— Если смогу, но наш народ не будет ей рад.
— Ты должен заставить их увидеть ее так, как вижу я.
— А тебя я еще увижу, ведь я нашел ее?
Он ощутил ласковое прикосновение невидимой руки, и Лхел исчезла.
Человек, скрытый в тени у двери в сад, шевельнулся. Аркониэль вышел в сад, когда Мэти был погружен в видение. Не сказав ни слова, орескири вернулся в дом.
В нем тоже таилась огромная боль.
Мэти отложил посох и растянулся на траве, собираясь уснуть. Он выполнит волю Великой Матери, а потом отправится домой. Было слишком утомительно находиться здесь, среди упрямых южан, которые не просят о помощи, даже когда в ней нуждаются.
* * *
Аркониэль сидел у окна, глядя на спящего Мэти. Колдун лежал на голой земле, подложив под голову руку, лицо его было мирно и безмятежно.
В сердце Аркониэля бушевала настоящая буря. Он слышал голос Лхел, чувствовал в воздухе ее запах. Он понимал, почему она после смерти пришла к Мэти, но почему она ни разу не приходила к нему?
— Учитель? — сонным голосом пробормотал Витнир.
— Все в порядке, малыш. Спи.
Но мальчик подошел к Аркониэлю и забрался к нему на колени. Приткнув голову под подбородком Аркониэля, он свернулся в комочек.
— Не грусти, учитель, — пробормотал он, снова засыпая.
Не успел Аркониэль оправиться от изумления, как Витнир уже спал.
Глубоко тронутый этим простодушным сочувствием, Аркониэль еще долго сидел неподвижно, обнимая Витнира, и доверчивость ребенка, заснувшего у него на руках, напомнила ему о той великой работе, что ждала их впереди.
Тамир нашла всех компаньонов в комнате Никидеса. Лута и Бареус лежали поперек широкой кровати. Ки с Фарином сидели рядом с ними, на краю постели, и поспешили подвинуться, чтобы Тамир могла сесть между ними. Остальные устроились на креслах или просто на полу. Когда Тамир вошла, Ки рассказывал Луте и Бареусу о драконе, которого они видели в Афре.
— Покажи им, где он тебя цапнул, — попросил он Тамир.
Тамир предъявила всем палец со следами драконьих зубов.
— Как бы мне хотелось быть там с вами! — с завистью воскликнул Бареус.
— В следующий раз и ты поедешь, — пообещала Тамир. — Расскажите мне подробнее о Корине. Можно все-таки с ним договориться и покончить дело миром?
Лута покачал головой.
— Вряд ли он простит тебя, Тамир.
— К тому же у него скоро будет наследник, — добавил Ки. — Еще один повод для борьбы.
— Леди Налия ждет ребенка? Что ж, неудивительно, — пробормотал Лута, слегка розовея. — Корин так старался! Значит, его усилия не пропали даром.
— А что вы знаете о ней? — спросила Тамир.
— Только то, что говорил Корин. Он держит ее взаперти в башне. Но когда мы с ней встречались, она всегда была очень любезна.
— Правду говорят, что она уродлива? — спросил Ки.
— Скорее простовата, да еще у нее большое родимое пятно, розовое, на лице и шее. — Бареус показал на собственной щеке. — Вроде того, что у тебя на руке, Тамир.
— А что еще вы можете мне сказать, пока нас не слышит Калиэль? — спросила Тамир.
Лута вздохнул.
— Я чувствую себя шпионом. Корин собрал большие силы — всадники, пехота, несколько кораблей, в основном из северных владений и с центральных территорий. Он несколько раз высылал отряды против тех, кто встал на твою сторону.
— Я делаю то же самое.
— Знаю, — кивнул Лута. — Это его просто бесит, да еще он получил сообщение о твоей второй победе над пленимарцами! Не знаю, то ли это влияние Нирина, то ли собственная зависть Корина, но теперь, когда он уже готов выступить, он будет драться до конца.
— Вот, значит, к чему он готовится… А ведь до зимы осталось всего несколько месяцев. Фарин, попроси Литию проверить и подсчитать все запасы, пусть доложит мне завтра на утреннем приеме. Мне необходимо знать, как долго мы сможем здесь выдерживать осаду, если такое вдруг случится. Пошли гонцов во все военные лагеря и отправь герольдов к лордам северных земель. Я намерена выступить как можно скорее.
— И компаньоны будут с тобой, — сказал Ки. — По крайней мере, те, кто здоров, — добавил он, бросив на Луту извиняющийся взгляд.
— Мы уже здоровы! — заверил его Лута.
Оглядев воинственные лица своих друзей, Тамир с грустью подумала о том, что не все они доживут до конца войны.
* * *
Однако мысли о войне ненадолго отступили, когда Тамир и Ки возвращались к себе. Дойдя до двери своей комнаты, Ки остановился, вид у него был смущенный. Тамир поняла: он ждет, когда она скажет, где ему следует ложиться спать.
Она тоже заколебалась, слишком остро ощущая присутствие стоявших неподалеку стражей.
Ки посмотрел в сторону гвардейцев и вздохнул.
— Ладно, спокойной ночи.
* * *
Позже, лежа одна в огромной кровати со свернувшимся в ногах Рингтэйлом, она легонько провела пальцем по губам, вспоминая их поцелуи.
«Я — королева. Стоит мне только захотеть, и он окажется в моей постели!» — твердила она себе и сама краснела от своих мыслей. Может, лишь страх бросил их в объятия друг друга и Ки уже жалеет о своем минутном порыве?
Тамир поспешила прогнать эти мысли, но горький привкус сомнения остался. Теперь, когда они вернулись в Атийон, Ки вел себя совершенно как прежде.
«Но ведь и я тоже… К тому же сейчас не время думать о любви!»
Строгая отповедь Нари тоже заставила ее призадуматься. Ведь от такой любви рождаются дети, если потерять осторожность. Нари вручила ей кувшин, полный маленьких шерстяных колечек, на всякий случай.
На всякий случай…
Чем больше Тамир тянуло к Ки, тем сильнее ее пугала мысль о настоящей близости. Ведь заняться любовью с Ки означало бы окончательно признать и почувствовать себя девушкой, нет… женщиной.
Но, несмотря на все страхи, она не могла не думать о том, что Ки совсем рядом. А кровать была такой огромной и такой одинокой… Тамир потрогала подсохший шрам на подбородке. Каждый раз, видя в зеркале шрам, она вспоминала, как они лежали в их старой кровати в замке. Тамир медленно провела рукой по шее, по груди, представляя, как ее ласкают руки Ки…
Когда ее пальцы коснулись шрама Лхел, она вдруг вспомнила слова колдуна. Что он хотел сказать? Рана давно зажила. И совсем не болела.
Тамир гладила мягкую шерсть кота, думая о светлых волосах Ки. Впервые она подумала, как сложились бы их отношения, если бы она была обычной девушкой, без темных тайн в прошлом и без великого предназначения впереди, и если бы ни один из них ни разу в жизни не видел Эро.
