Если бы сегодня было не сегодня, а вчера, я бы легко и спокойно решил, что передо мной устраивают дурацкое представление два сумасшедших, сбежавших из Заботного дома. А с безумцами разговор обычно короткий: или сдать обратно на руки лекарям-стражам, или собственноручно прекратить страдания заблудшей души посредством умерщвления тела. Но две одинаково отвратительные женщины, объявившие, что имеют в отношении меня далеко идущие намерения, если и были безумны, то не более, чем я сам.
Предупреждали же меня умные люди, что от большого количества знаний голова рано или поздно распухнет и не сможет удерживаться на плечах! Зачем я старался залезть во все тёмные углы, которые только встречал на своём пути? Теперь мне известно многое, это да. Теперь я могу войти в предложенные жизнью обстоятельства. Но, видит Бож, именно теперь я отдал бы всё, что ни попросят, лишь бы снова вернуть блаженное неведение вчерашнего утра!
Кто играет против меня? Одержимый и его подручная. Истинное назначение и возможности дурнушки по имени Сиенн покрыты для меня мраком, но она, судя по всему, кто-то вроде осведомителя, возможно, ищейки. Кроме того, женщина вполне способна воткнуть кинжал мне под рёбра, правда, на моё счастье нас пока разделяет спасительное расстояние, не являющееся преградой для арбалетной стрелы. А как быть со вторым противником?
Демон завладел телом совсем недавно. Наверное, вскоре после того, как я уехал. А что, момент был подходящий, ведь чистильщице требовался отдых. Но если те одержимые, которых я уже встречал, всё же сохраняли в себе человеческие черты, то это существо вряд ли осталось человеком. Разве только внешне. Сознание Сосуда было подавлено, и ничто не могло помешать демону полностью захватить свободную территорию. Значит, мне довелось познакомиться с самым настоящим, чистейшим демоном во плоти? Но я даже на пределе всего имеющегося воображения не могу угадать, в какую сторону изменилось тело худышки: вот как раз для этого знаний недостаточно.
— Примериваешься, куда ударить? — подмигнул демон тёмно-алым глазом Сосуда.
И да, кроме всего прочего он ещё чувствует, о чём я думаю. Значит, лгать нет смысла.
— Да.
— Ну если тебе нечем больше заняться, сойдёт и такое развлечение. Только я бы на твоём месте расслабился.
— Почему?
— Меня тебе убить не удастся, — проникновенно заявила худышка. — Не того полёта ты, дяденька. Да и… — Она заговорщицки распласталась над столом. — Тебе наверняка уже успели рассказать, что, если носитель умирает, да-йин выходит из его тела и может вселиться в новое. В тело человека, у которого есть хотя бы одно желание. У тебя ведь есть желание?
Я приоткрыл было рот, чтобы ответить, убаюканный вкрадчивым голосом демона, но так ничего и не произнёс, потому что вконец запутался.
Желание есть. И не одно. Только их никак не удаётся, да и ранее не удавалось выразить словами. Это было что-то вроде ощущения на самых кончиках пальцев, неуловимое, казалось бы, ясное и красочное, но стоило приглядеться повнимательнее, и взгляду представал только туман, сотканный из мятущихся теней.
Я совершенно точно чего-то хочу. Но если и сам не понимаю, чего именно, то как демон сможет понять и… исполнить?
— Не трудись, не надо, — разрешила худышка, снова откидываясь на спинку кресла. — Слова не нужны таким, как я, хоть верь, хоть не верь. Там, откуда я вырвался, вообще не существует слов, только… Вы бы назвали их чувствами.
М-да, если ещё минуту назад у меня оставалась крошечная надежда на спасение, то теперь и она рассеялась.
— Не нужно упираться, дяденька. Тебе упрямство не поможет, нам не помешает. А вот тело твоё может пострадать.
Ну и что? Какое мне будет дело до собственной плоти, когда Сев состоится?
— Думаешь, я просто взмахну рукой, ты провалишься в небытие и больше ничего никогда не будешь чувствовать? — усмехнулась худышка. — Поверь, это было бы лучшим выходом для всех нас. Но так не случится.
Возможно, демон лжёт. Возможно, говорит правду. Способа проверить нет, потому что лекарка могла бы рассказать лишь о том, что чувствуют люди с насильно подсаженными в их плоть демонами. А что происходит, когда желание исполняется по-настоящему?
— Тебя никто не собирается выгонять прочь. Хотя бы потому, что это убило бы сразу и тело и душу. Тебя только чуть-чуть подвинут в сторонку. — Сосуд сложил большой и указательный пальцы правой руки вместе, а потом немного раздвинул. — Но ниточки, связывающие тебя с чувствами, не порвутся. Телу будет больно, и ты будешь чувствовать боль. Телу станет хорошо, и ты будешь нежиться от удовольствия. Ведь одного исполнения желания мало, нужно, чтобы наниматель принял результат нашей работы.
Если так, то всё выглядит ещё запутаннее. Что же получается? Убивая одержимых, мы всё-таки убиваем людей?
— Тебе даже позволят принимать решения. Некоторые, — уточнила худышка. — Но главное, ты в полной мере ощутишь всё могущество твоего изменившегося тела, а это ни с чем не сравнимый восторг. Это свобода. Ты же хочешь стать свободным?
Зачем?
Я оставил службу сопроводителя и до сих пор не могу найти берег, к которому можно было бы прибиться, стену, которая дала бы мне опору.
Я отказался от услуг защитницы и почти сразу же понял, что совершил ошибку.
Я уже был свободен те несколько дней, что ждал отставки. И мне не понравилось быть свободным.
— Понимаю, о чём ты думаешь, — кивнул Сосуд — Только у каждого своя свобода. Ты не хочешь выбраться за границы. Ты хочешь занять посреди этих границ достойное место. Ты хочешь иметь возможность выбирать, а истинный выбор может сделать только свободный человек.
Он очень умён, этот демон. И он слишком много знает обо мне. Хотя неудивительно: именно он управлял действиями Ньяны, а значит, не дремал ни единой минуты нашего совместного времяпрепровождения. Пожалуй, столичный золотозвенник мог бы попробовать поспорить со столь красноречивым и искусным собеседником. Но не я. Мне не справиться.
— Вижу, тебе трудно понять. А всё слова виноваты… Целый лес, в котором можно заблудиться. Не слушай их. Слушай, как звенит натянутая струной тишина. Слушай себя.
Он замолчал, и все звуки словно разом оборвались. Мне даже показалось, что я не слышу собственного дыхания. Но никакого внутреннего голоса не возникало. Зато, переместив всё внимание на указанный демоном предмет, я чуть было не проворонил собственную судьбу.
Худышка, сделавшая вид, будто и не смотрит в мою сторону, положила правую руку на стол. Сжала пальчики в кулак, о чём-то задумалась, да так, что свет её алых глаз чуть поблек, а потом раскрыла ладонь. Сначала я увидел только еле заметное сияние, но с каждым вдохом плоской груди оно становилось всё ярче и гуще, в конце концов разделившись на пригоршню уже знакомых мне синих звёздочек.
— Ну как, услышал? — поинтересовался демон.
— Нет.
