— Чуть не забыла! — Селена склонилась надо мной, как будто изучая, отошла в сторону и пробормотала: — Что за дурацкая мода!
Несколько раз щелкнули ножницы. Челку отрезала, догадалась я. Осталось только каким-то образом отрастить мою, убрать в пучок — и все, даже Ив не догадается, кто на самом деле есть кто. И действительно, сестричка вернулась ко мне, присела рядом, что-то пробормотала и провела рукой по лбу. На лицо мне упали длинные волосы.
— Ну вот! — заколов мою отросшую челку в прическу, перевернув меня на бок и раскинув мои руки в разные стороны, Селена удовлетворилась результатом и поднялась с пола. — Игра начинается.
Она прошлась по комнате, остановилась там, где должно было стоять зеркало, и взволнованным голосом произнесла:
— Ив, скорее! Там — Селена! Я убила ее!
Ее голос, так тщательно копировавший мои интонации и мою манеру речи, сорвался, и я услышала свой всхлип, а затем металлический голос Селены спокойно произнес:
— Тут мне следует броситься ему на шею, дать волю своим чувствам и разрыдаться. Это мы пока опустим. А дальше надо разродиться каким-нибудь сентиментальным монологом в духе «О, как же я могла! Ведь она — моя сестра! Я хотела помочь ей, вырвать из этого порочного омута, но вместо этого я убила ее. Нет мне прощения» и так далее в том же духе. С заламыванием рук, размазыванием слез и громким сморканием в заботливо протянутый платок Ива. Я бы, конечно, предпочла другой способ утешения, но не будем торопиться, у меня еще вся жизнь впереди. А потом я притащу его сюда, пусть убедится, что злодейка Сэл повержена и бездыханна, и мы порыдаем над ее телом вместе. Должно же у Ива быть хоть какое-то сострадание ко мне, в самом деле! Ведь мы столько времени были вместе. Он, конечно, предатель, и как это я сразу не поняла? Но ведь его заставил Совет. Да, сестренка, я верила в то, что это настоящая любовь, а он просто обманывал меня. А тебя действительно полюбил. Это больно, очень больно. И он мне еще за это заплатит. Но не сейчас, сперва я сполна наслажусь его обожанием и нежностью, а потом отплачу ему той же монетой. Он тоже узнает, каково это, когда твой любимый — лгун, обманщик и совсем не тот, за кого себя выдает. Что-то я заболталась с тобой. Пора начинать мой лучший спектакль. О, я могу быть гениальной актрисой! Тем более что моя роль проста, как медный грош. Поверить не могу, что Ив смог полюбить тебя — такую наивную и такую безыскусную. Что ж, тем проще будет обвести его вокруг пальца. Жаль, что ты этого не увидишь, малышка.
Селена наклонилась надо мной, и ее губы прижались к моему лбу.
— Прощай... сестричка!
Зашелестели шаги, хлопнула дверь, и я осталась в полной тишине. Моя душа беспомощно металась в непослушном теле, так же как во сне, я барахталась в темном колодце. Я задыхалась от страха, но не могла ни вздохнуть, ни крикнуть.
Мой кошмар сбылся. Я падала вниз, и некому было протянуть мне руку. Тьма окутала меня, и надо мной не было даже окошка неба. А Селена присвоила себе мое имя, мой характер, мои повадки и мою жизнь. И собиралась присвоить моего любимого. И самое страшное заключалось в том, что я не сомневалась, что моей ловкой сестричке это удастся.
Наверное, прошло не больше пяти минут. Мне показалось — минула вечность, прежде чем в коридоре послышались взволнованные голоса, и в комнату вошли Ив и Селена.
Пока ведьма закрывала дверь, рыцарь подхватил мое тело с пола, и на мгновение мне показалось, что он раскрыл подлый замысел Селены и понял, кто перед ним. Но он всего лишь смахнул книги и бумаги со стола и уложил меня на дощатую поверхность. Затем наклонился, проверив отсутствие дыхания, и отошел к тщательно всхлипывающей Селене.
— Она умерла? — трагическим шепотом осведомилась она.
И вслед за этим раздался очередной гром рыданий, а голос Ива мягко утешал:
— Не надо, малыш... Такова судьба.
Готова поспорить, он обнимал эту нахалку, а она прятала злорадную улыбку, уронив голову ему на грудь!
— Я — чудовище, чудовище! — шептала Сэл.
Моим собственным голосом. Если бы я могла, я бы вздрогнула. Это и в самом деле жутко: тело — отдельно, голос — отдельно. Но все, что мне оставалось, — только изображать хладный труп и наводить тоску на окружающих.
Наконец, Селена издала заключительный пронзительный всхлип и, судя по всему, изобразила глубокий обморок, осев в руки рыцаря. Потому что Ив вскрикнул мое имя и произнес:
— Бедняжка, у тебя такое доброе сердце. Селена бы по тебе так убиваться не стала, — добавил он, выходя за дверь и вынося бездыханную самозванку на руках.
Воображение живо нарисовало мне, как осторожно он прижимает ее к груди, с какой нежностью смотрит в ее лицо, быть может, даже прикасается губами к ее виску, будучи уверенным, что целует меня. Последними словами, которые донеслись до меня прежде, чем захлопнулась дверь, была фраза, которую я все это время желала от него услышать...
Долго, бесконечно долго тянулось время. Долго, невероятно долго я ждала. Чего? Чуда. Которое вернет мне движение, которое даст способность видеть, говорить и защищать себя и Ива. Или вмешательства Совета, который все видел и теперь без труда разрушит чары Селены.
Конечно, к Совету у меня была масса вопросов, куча претензий и парочка пожеланий, не самых лестных для адресата, но сейчас мне больше не на кого было надеяться.
Скрипнула дверь, послышались шаги, и чья-то теплая ладонь опустилась на мою руку.
— Прости меня, — прошептал самый родной голос в мире. — Прости. Я не желал тебе зла. Но я должен был сделать этот выбор. Или ты, или твоя сестра. Тебе лучше меня известно о старинном предсказании. Одна из вас должна была уйти. Я не мог позволить, чтобы это была Яна. Ты бы убила ее, не задумываясь, а она бы не смогла. Исход вашей встречи был предрешен. Но я не мог этого допустить. Я передал твоей сестре свой дар, чтобы усилить ее способности и оградить от твоей магии. Я ведь был неподвластен твоим чарам, и с моим даром у нее появился шанс выжить.
Я безмолвно застонала. Ив, глупыш, что же ты наделал? Так вот почему заклинание Забвения сработало таким странным образом! Я выжила, но я — живой труп, который все считают мертвым. А ты потерял все преимущества над Селеной и теперь совершенно беззащитен и даже не можешь отличить ложь от правды.
— Прости, — еще раз повторил рыцарь, сжав мою неподвижную ладонь. — Видит бог, мне было невероятно сложно тебя обманывать. Сколько раз я хотел уйти, но Совет не позволял. И мне вновь и вновь приходилось лгать и играть роль безумно влюбленного, чтобы время от времени оказывать влияние на твои поступки, препятствовать некоторым злым делам и стараться пробудить в тебе добро — увы, тщетно. Твои мысли и твои деяния ужасали меня тем сильнее, чем больше я узнавал тебя. И лишь одно в тебе восхищало меня — ты умела любить. По-своему пылко, ревниво оберегая меня от других и отчаянно стремясь удержать рядом с собой. Я не заслужил этого, Сэл. Я предал твою любовь, чтобы спасти свою. Прости и найди покой в другой вселенной. Прощай...
