этих оставим, – спросила Зорма, кивая на молодых людей.
– Нет, вам же интересно…
– Да ладно, – фыркнула она. – Найдём других. Что в этих интересного? Они слишком примитивны, учатся в школе ремесел для среднего класса и даже не знают, кто сейчас министр финансов.
Я молча опустила глаза.
Иногда это её пренебрежение раздражает. Как будто важно, знают они такие вещи или нет. Считается, что низшему классу вообще дела никакого нет до того, что творится сверху, потому что всё равно они ничего с этим поделать не могут, так что зачем зря забивать голову? Тем более у них своих проблем предостаточно – некоторые из них, говорят, даже голодают!
Не знаю, насколько это правда. Тем более у нас очень правильное распределение ресурсов – такое, чтобы с голоду никто не умер. Я вообще плохо представляю, что такое голод – только раз в жизни испытывала нечто похожее, когда мы возвращались с пикника, где я из-за ссоры с родителями демонстративно не стала ничего есть и возвращались так долго, кто по приезду я была готова съесть целую корову. Или даже сожрать без вилки и ножа.
Если они ощущают нечто подобное каждый день, мне их искренне жаль.
– Если вам всё равно, то давайте уйдем, – сдалась я.
Зорма пожала плечами, метнулась к Куль и вскоре мы бежали прочь, на несущиеся вслед уговоры молодых людей отвечая смехом.
Догонять они нас не стали. Рики стоял растерянный и какой-то потускневший, улыбка на его лице завяла и походила на сморщенный лист дерева.
Отбежав достаточно далеко, дальше мы пошли прогулочным шагом, влившись в толпу и следуя её течению.
Толпа привела нас на площадь, где возвышался помост для хладнокровных. Там, на высоте примерно в два человечески роста свысока за карнавалом наблюдали представители нашего класса, все расфуфыренные в шикарные одежды и с оттенком приевшейся скуки на лицах.
Какое счастье, что мы не с ними!
– Смотрите, это же он! – вдруг испуганным голосом воскликнула Валисса.
– Кто? – мы тут же принялись рыскать вокруг глазами.
– Это же Глава Теневой квестуры!
– Где? – еле слышно прошептала я. Мои глаза метались по редким хладнокровным, которые прохаживалась по настилу или с прямыми спинами стояли возле перил. Облокотиться, понятное дело, они не могли, ведь тогда они станут похожи на тех, кто веселится снизу…
– Да не сверху! Вот же он, слева! – Зорма дернула меня за руку и я повернулась.
Томирис Хайде стоял не наверху, среди остальных хладнокровных, а среди гуляющих на брусчатке, возле узкого переулка, уходящего в темноту. Как всегда, в одиночестве. Как всегда, чужеродный на фоне любого общества. Он стоял довольно далеко, но сложно не узнать высокую фигуру, одетую в темное и с неизменным черным плащом, окутавшим плечи. Одна его рука лежала на эфесе силовой шпаги, а вторую он держал за спиной. Как обычно…
Горло сжалось. Мой кошмар вернулся?
Несмотря на толчею, он смотрел прямо в нашу сторону. И почему-то казалось, что смотрит он именно на меня.
Я резко отвернулась.
– Что он тут делает? – горячо зашептала Куль. – Как будто охотиться вышел… Страшный-то какой!
– Пойдемте отсюда, – я подхватила юбки и почти бегом направилась в противоположную сторону. Куда угодно, только подальше от ужаса по имени Томирис.
К счастью, девчонки ничего не заметили и торопились за мной, беспрестанно щебеча на ходу какую-то ерунду.
– Говорят, он самый жуткое существо среди хладнокровных. Из-за него нас так и прозвали! Его кровь – как у змеи…
– И уже больше пятидесяти лет Глава теневого управления – и никто не может его даже немного подвинуть!
– И он болел этим… как его, бешенством!
– Это точно враньё! Заболевшие бешенством никогда не выздоравливают! Я видела однажды такого в психбольнице! Он на цепи сидел и рычал!
– А этот взял и выздоровел!
– Ну-ну…
– А ещё болтают, что ни одна женщина добровольно с ним не свяжется. Что он как зверь, жестокий и злой. Он их ворует с улицы… увидит красивую девушку – и приказывает к себе в дом привезти. А когда она ему надоест – выбрасывает на улицу прямо в чем мать родила!
– А кто мимо идет – подбирает, – хмыкнула Зорма.
– А еще!..
– Ну хватит!
Мы уже отошли далеко и спрятались за углом, так что я перестала сдерживаться.
– Хватит уже! От одних ваших рассказов жутко становится!
– А еще говорят – он чистокровный тандр! – выдохнула Куль, не слушая меня. Её щеки порозовели от бега и сплетен, а глаза чуть ли не выкатывались наружу. – Представляете?
– Жуть какая… – присоединились остальные. Меня будто и не слышали!
Девчонки встали близко-близко, принимая меня в круг и склонили друг к другу головы, как делали ещё в школе, когда обсуждали новую сплетню.
– Говорят, тандры женятся раз и навсегда, – глаза Куль горели почти так же ярко, как окружающие площадь фонари. – Никогда жён на свободу не отпускают, только если смерть её заберет, она освободиться. Говорят, они запирают тех в своих домах под охраной и никогда не разрешают прокидать выделенных им комнат. Что уж там говорить о развлечениях! Им ничего нельзя, только служить мужу! Ужас!
– И они там в заточении… всю жизнь… несколько веков, – подхватила Валисса с дрожью в голосе. – Понятно, почему они вымирают. С такими-то дикарскими обычаями.
Девчонки прыснули.
– Хватит уже меня пугать! – не сдержалась я. – Мы день рождение празднуем, веселимся или что?
– Да ладно тебе, Инжу, – миролюбиво улыбнулась Куль. – Чего ты боишься? Где он бывает, а где мы… Главное, на улице ему не попадаться! Вдруг глаз положит?
– Хватит, я сказала!
– Интересно, а правда, что у тандров существует связь между парами на ментальном уровне? Говорят, так мужья и узнают, что жены их ослушались – просто чувствуют!
– А что они выбирают пару не из практических соображений, а только по любви?
– По любви? – фыркнула Куль. – Вот это точно ерунда полнейшая! Все по расчёту, а они вдруг по любви?
– А почему тогда они так поздно женятся? А бывает, не женятся вообще? – спорила Валисса, не давая мне и слова вставить. – Потому что долго ищут жену!
– Ага. А потом запирают её в четырех стенах и до конца жизни заставляют себя слушаться, – со злой иронией дополнила Куль. – Может, потому и ищут долго? Кто из хладнокровных добровольно отдаст родную дочь такому монстру как тандр?
– Да замолчите вы уже, наконец! – зашипела я.
– Ну ладно, ладно, – Зорма уже смотрела в сторону. – Смотрите, какие пирожные продают! Пойдемте пробовать.
– Я угощаю!
Со всех ног я бросилась к торговцу, радуясь, что он спас меня от
