Книга У.е. Откровенный роман... - Эдуард Тополь

Оперативное донесение № 005

Многоуважаемый Владимир Владимирович! Ваша инициатива созыва в Москве Всемирного исламского конгресса подвигла меня провести некоторые исторические исследования, результаты которых доношу.

Как показывают письма иранского посла Ахмеда ибн Фадлана своему халифу с территории Древней Руси в 922 году, «многие из славян исповедуют ислам». Историческое право на проведение исламского конгресса у России действительно есть, хотя сам ислам в России не прижился.

Тем не менее какая-то внутренняя взаимная тяга осталась и особо отчетливо выявилась в прошлом веке. Но, чтобы понять этот глубинно-магматический процесс, следует снова обратиться к истории. Не претендуя на полное освещение темы и не зная, что говорят об этом нынешние русские исламоведы, я, проживая в США, доношу сведения, добытые мною в американских источниках.

Почему пишут «исламский терроризм»? Ислам является одной из величайших религий мира и разделяет со своими сестрами-религиями те же моральные установки. Ислам, например, особо подчеркивает, что ни один человек не должен страдать от притеснений другого человека. В свои заповедные времена ислам установил законы войны, предельно человечные по отношению к тем, кто не участвует в сражениях.

Тем не менее слово «ислам» как классификацию нынешнего терроризма используют по двум причинам. Первая – политический характер самого ислама с первых дней его рождения. Интимная близость религии и политики отличает его от других религий и делает политической религией.

Вторая причина сочетания ислама с терроризмом – в сегодняшних реалиях. В течение последних веков общество ислама модернизировалось. Этому невозможно противиться, как невозможно противиться открытиям науки, медицины и техники. Религиозные лидеры христианства, иудаизма и буддизма встраивают эти открытия в свои религиозные концепции и почти не воюют с мельницами прогресса. Но адепты «истинного» ислама исповедуют очищение мусульманского общества ото всех привнесенных историей модификаций и стремление вернуться к обществу, управляемому только древними исламскими законами. Почему это происходит?

В традиционном исламе Бог – единственный источник власти. Но непреложность этой посылки имеет роковые последствия. По исламскому закону конфликт между миром ислама и миром неверующих может быть остановлен перемирием, но завершиться он должен только либо обращением, либо порабощением неверных.

Другой сферой применения вооруженной силы является защита владений Бога, или, точнее, насилие, призванное изгнать, искоренить тех, кто нарушил Закон. Именно в этой борьбе с внутренним врагом и родился терроризм. Классический случай его применения произошел в 656 году при убийстве третьего халифа Ислама Усмана. Дебаты относительно этого убийства начались тогда и продолжаются по сей день. Одни говорили, что поскольку халиф был убит, то его убийцы должны предстать перед Законом. Другие утверждали, что халиф был тираном и узурпатором, а посему его кровь была платой за нарушение Закона. Вторая группа получила название «шииты». Откуда они взялись?

Известно, что жизнь Магомета является моделью для поведения мусульман во всех случаях бытия. Но в его карьере есть два периода: до того как он стал главой государства и создал правительство в Медине, он был бунтовщиком. И потому его учение нередко становится идеологией для восстания против власти. Таким образом, родились два пророческих образца: пророк как бунтовщик и пророк как правитель. И отсюда две традиции в исламской истории: призывающая к подчинению власти и традиция активного действия, которую часто ассоциируют с шиизмом. Шииты верят, что легитимным правителем мусульман является только двенадцатый потомок Али, который исчез примерно в 873 году. Этот имам явится в свое время и будет признан мессией. Таким образом, «двенадцатый шиизм» есть мессианство, встроенное в ислам.

Хотя мессианство обычно рождает политическую пассивность, шиизм произвел энное количество радикальных групп, одна из которых стала известна в средние века как ассасины. Они подали первый в истории пример систематически планируемого терроризма. Под влиянием своего лидера Хасана ибн Саббаха относительно небольшая группа исламистов применяла политические убийства как средство давления на правителей Персии и Сирии. Убийцы, которых посылал Хасан ибн Саббах, были известны своей готовностью пожертвовать жизнью ради достижения цели.

Правда, они убивали только правителей, их министров и генералов, в то время как нынешние террористы убивают, как правило, совершенно невинных людей. Терроризм средневековых ассасинов длился несколько столетий. Но затем он исчез и возродился (хотя и в ином качестве) только во второй половине XX века в международном исламском терроризме, или, говоря по-новому, в бен-ладенизме.

Что вывело ассасинизм на международную арену?

Историки найдут примеры политических убийств в любом столетии и в любых странах. Но они не имели ничего общего с нынешним терроризмом, жертвами которого намеренно делают безоружных людей и детей. Таким терроризм сделал Николай Ишутин. Создав в 1863–1866 годах секретную террористическую организацию, он первым романтизировал политическое убийство как организованную революционную акцию. Его преемник Бакунин пошел еще дальше, сказав, что дух разрушения – это дух созидания. А посему революционеры должны, мол, создать террористическую элиту и быть готовыми пожертвовать своей жизнью.

Эта философия произвела две волны терроризма: между 1877 и 1881 годами и между 1904 и 1908 годами. Боевой отряд террористов-эсеров насчитывал 700 молодых террористов (при 100 000 энтузиастов социал-революционной партии) и подчинялся напрямую только ЦК СРП. Они готовили свои акции самым тщательным образом, использовали новейшие по тем временам бомбы и взрывчатые вещества, а после операции обычно скрывались в Финляндии, которая стала первым государственным убежищем террористов.

Мучимые угрызениями совести за свой буржуазный образ жизни, высшие слои российского общества восторгались террористами, рукоплескали им на судебных процессах, тайно помогали с побегами за границу и публично заступались за них перед властью. Лев Толстой, Леонид Андреев, философ Соловьев и другие властители умов протестовали против приговора к повешению даже убийц царя. А все потому, что российские ассасины-эсеры виделись обществу как романтизированные байронические борцы с одряхлевшим и преступным царским режимом.

Но это, однако, были только цветочки.

Ягодки терроризма родились вместе с советской властью. Конечно, в одном донесении мне не поднять все архивные пласты Института марксизма-ленинизма. Но экспорт революции, создание Коминтерна и Социнтерна, тайное и открытое финансирование зарубежных компартий, деятельность Международного отдела ЦК КПСС, операции Первого главного управления КГБ по созданию террористических фронтов освобождения Саудовской Аравии и Кувейта, подготовка террористов для государственных переворотов в Турции и Египте, специальный «институт» для подготовки арабских террористов в Балашихе, тренировочные лагеря террористов в СССР, Чехословакии, Болгарии, ГДР, Северном Вьетнаме и Южном Йемене… Ох, Владимир Владимирович!.. Вот мы и добрались наконец до становления высшей стадии ассасинизма, то бишь исламского терроризма, выведенного на мировую арену усилиями коммунистического режима в СССР. Мне кажется излишним углубляться в подробности отеческой заботы ЦК КПСС по отношению ко всем без исключения лидерам исламского терроризма от Арафата и Каддафи до Ильича Рамиреса Санчеса по кличке Шакал. Этим заботам просто несть числа (к Ясиру Арафату, например, были приставлены даже два персональных опекуна – подполковник КГБ Василий Самойленко и посол Александр Солдатов, которого специально перевели из Гаваны в Ливан для забот об Арафате, Жерже Хабаше, Абу Ияде, Халеде ал-Хасане и иже с ними).