образованности больного.
3. Понятная связь между историей брака и содержанием психоза больного очевидна. В содержании психоза вошли не произвольные содержания из его прошлой жизни, а содержания его последних, обусловленных его жизнью, душевных потрясений, здесь налицо не сама собой разумеющаяся связь всех психотических содержаний с когда-либо ранее приобретенными содержаниями, а связь между пережитым событием, вызвавшим психоз, и психотическим переживанием. Встает лишь вопрос, где лежит предел нашему пониманию и где начинается шаткое, а где не имеющее основания толкование.
Самому больному все представляется ясным: «Моя болезнь не от пьянства, в ней виновата в основном мои мысли, беспокойство о моей жене и детях», и после самоизображения обстоятельств он полагает: «Тут не надо быть пьяницей. Этого не выдержит и человек со здоровым рассудком. Как моя жена может погубить человека своими презрением, ненавистью и озлобленностью». Кроме данной общей констатации этой зависимости больной помогает нам не собственной оценкой, суждениями, а своими описаниями.
Обратимся к первому психозу. Когда его жена сбежала со своим любовником Мартином Бауэром, он начал переживать интенсивные душевные потрясения, которые через семь недель переросли в психоз. Больной описывает нам свои волнения, мысли, как он представлял себе, что те оба прекрасно поживают, а он должен платить. Он описывает свою попытку выйти из положения при помощи «домашнего ареста»: описывает, как он жил только сегодняшним днем и его полностью занимала одна мысль, что же дальше будет с ним и с детьми. Его возбуждение возрастало из-за того, что ему постоянно сообщали о других случаях неверности жены. В усиливающемся волнении он через 14 дней после ухода жены продает всю мебель: ту, которую он не мог продать, он раздаривает. О времени, когда он снимал жилье, он пишет: «Я не мог совладать с собой, я все время думал о том, что со мной еще может приключиться». Он «жил беспокойно», но на работу ходил каждый день, есть больше не мог, «продержался потому, что пил». Когда его жена возвратилась в Маннгейм, он попытался склонить ее вернуться к нему, испытывал при этом большой страх перед присутствующим любовником, который однажды, несколько недель назад, избил его. Он ничего не добился, мучился он насмешек товарищей по работе и впал через восемь дней в психотическое состояние, которое постепенно в течение многих дней вышло за рамки рассудочного состояния и затем через два дня завершилось. Это состояние сопровождалось чувством страха и сознанием, что его преследуют: он жил в реальном мире, обращался в поисках работы, как это полагается, на биржу труда, но при этом был все время преследуем любовником своей жены. Затем к этому добавились бесчисленные незнакомые люди, 117 пушек т. д., для которых он служил мишенью. В апогее болезни, в больничной палате, он видел любовника своей жены, видел своих детей. Он наносил любовнику удары. Он требовал отдать ему жену, но любовник высоко поднимал ее и крепко держал. Таким образом он бушевал несколько часов, пока не заснул и не проснулся на следующий день почти полностью — не доставало лишь полного осознания происшедшего — выздоровевшим.
Содержанием психотических переживаний были страхи и желания больного, которые постоянно занимали его в последние недели перед психозом. Те же самые страхи и желания, которые обусловили длинную череду душевных потрясений, которые в свою очередь имели следствием изменение в психических механизмах, закончившееся временным психозом. В первую очередь, в психозе реализовались страхи: как преследование со стороны любовника жены. Из страха перед Бауэром, так он считает сам, он о каждом человеке, который приближался к нему, думал, что тот хочет застрелить его. Но свое осуществление нашли и желания: он избил любовника жены и был уже недалек от того, чтобы отвоевать ее.
Можем ли мы пойти еще дальше в нашем понимании? Можем ли мы понять фантастические преследования массами людей и пушек, изобретение защиты от пуль, содержание слов голосов, которые утверждали, что он убийца и т. д.? Мы знаем, что школа Фрейда учила бы нас видеть здесь множество связей: какие-либо воспоминания из детства скрываются за его своеобразным сексуальным отношением к своей жене, которое почти не имеет чувственного акцента: его желание убить любовника жены эхом отражается в обвинениях его преследователей, которые говорят что он убийца: вытесненное чувство своей неполноценности замещается в сознании чувством защищенности от пуль и гордостью изобретателя и т. д. Для нас такое понимание не имеет большой доказательной силы. Это понимание является пониманием «как будто», которое как в отношении обвинения в убийстве, так и в отношении идеи изобретателя и защиты в определенной степени убедительно, но не может удовлетворить нас. Случайные ассоциации, то есть не те, которые могут быть поняты на основе вызывавших аффект переживаний и жизни, а те случайные ассоциации, связанные с какими-либо прежними или настоящими впечатлениями, могут, на наш взгляд, привести к тому же результату. Различие между понятными связями, существование которых мы утверждаем, и отрицательными связями заключается в осуществляемом на основе имеющегося в распоряжении фактического материала психологическом сопереживании, (а не мысленном представлении себе ситуации другого человека), которое заставляет нас видеть большую или меньшую очевидность психологической связи. В соответствии с природой этой очевидности имеются различные переходные случаи, начиная от связей, которые представляются убедительными, через сомнительные, более или менее убедительные, до совершенно не очевидных связей. Психиатры соматического направления работают обычно в слишком узких границах, школой Фрейда границы вообще не очерчиваются и суждения нередко выносятся на основе рационального продумывания очередности ассоциативных связей, вместо широкого психологического сопереживания.
Дальнейшее развитие ситуации в первое время после психоза очень характерно. Психоз, несомненно, принес одновременно разрядку, избавление от угнетающих его волнений и страхов, освобождение от подавленности и отчаяния. В первые дни он спокоен и уравновешен, рассказывает о своей изобретательской идее, собирается развестись. Но через несколько недель он говорит: «Теперь я снова все свои мысли обратил на семью». Он планомерно и последовательно стремится вернуть жену, не хочет больше разводиться и на самом деле добивается того, что семья снова живет вместе.
Развитие и течение второго психоза очень напоминает первый. Он лишь вспыхивает быстрее, длится дольше (7 дней) и по содержанию несравнимо более богат. Его снова покидает жена, после года, в течение которого уже были некоторые скандалы: в качестве нового любовника возникает трамвайный кондуктор. И снова проходит некоторое время, прежде чем больной, углубившись в свои переживания, из-за своего душевного потрясения впадает в состояние психоза. И снова содержание психоза находится в очевидной связи с его жизненной ситуацией, и снова по окончании психоза он испытывает чувство освобождения, хочет развестись, откровенно
