числился главой террористической группы в режиме спячки, официально работая в одной из местных клиник по специальности. Является одним из лучших нейрохирургов города — так гласит досье, но при этом все мы можем знать его под псевдонимом «Мухариб».
Лоран закончила представлять главупыря. Я же решил не разводить театрализм, и так хватает сегодня и пафоса, и эмоционального накала. Просто поднял игольник и нажал на спуск. Пиу!
Яблочко. Центр лба. Сеньора заложница упала. На сидящих рядом её детей, кинувшихся к матери, волей заставил себя не смотреть.
— Хуан, — раздался голос Гарсия, — камеры показывают, у них там в здании потасовка. Друг с другом. Причём нашего старого знакомого только что скрутили трое его камрадов, и призывают его и дружков к порядку.
Я слушал старикана и пока не дал команду на активацию рандомайзера, но в штабе и сами сообразили, запустив поля в интерфейсе.
— Как думаете, кто победит? — бегло спросил его, оглянувшись.
— Фанатизм победит, — усмехнулся сеньор. — Лишь бы детей не начали в горячке убивать. Так что ты с драматизмом полегче. — Он подтвердил мои собственные опасения.
— Стараюсь, сеньор бригадный генерал. — Отключился.
Красное поле. Девочка. Лет восьми. Та самая, дочь сеньора из супермаркета. И я почти рядом.
Её отец всё понял по тому, как я на неё посмотрел. Вскочил, закрыл её тело собой:
— Нет! Я её не отдам, тварь! Вы не сделаете этого!
Сделаем. Так как на правой стороне тактического экрана уже висело фото следующего ребёнка — Диего Герреро, четыре года. Мальчик-латинос, самый простой, без особых предмет. В меру смугловатый, в меру курчавый, черноволосый. У меня нет выбора, я сам это начал, и эту мантру пою за последний день который раз.
Жест находящегося тут же для подстраховки Макса, и двое его парней бросились к сеньору. Европейцы попытались мешать, бросились наперерез, навалились массой, попытались хватать за руки, ноги. Но голое тело ничего не сделает человеку в боевом скафе, даже в лёгком. И парни всех сопротивляющихся молча раскидали. Кого-то даже сильно поранили — кровь пошла. И волна схлынула.
Сеньора от девочки отодрали, немножко его ткнув в солнечное сплетение, девочку вывели вперёд, закрыв телами ото всей остальной массовки… И я не стал ждать, пока Инесс дочитает до конца биографию её родственника-террориста. Пиу! И девочки нет. Первая пошла!
Я тупил, а потому интерфейс снова замигал без меня, а справа появилось новое фото. Прочёл — Рафаэлла Конти, пять лет. Помню это лицо в момент казни — мы с Изабеллой тогда сидели на кухне, офигивали от произошедшего. Это лицо почему-то запомнил. Наверное поэтому следующая смерть далась особенно легко. Правда, это оказался взрослый, один из рабочих в форме известной складской компании. Палец нажал на гашетку просто по инерции, но я почувствовал, что прошёл свой катарсис, какой проходят парни на Территориях. Причём те, кто не сможет пройти, ТАМ платят там за это жизнью.
А потом мне стало всё равно, кого и сколько убивать. Это нормально, главное перегореть и не сломаться до этого. Лоран говорила, говорила, говорила, Гарсия программу запускал и запускал, а я просто подходил и нажимал на спуск по красным целям. Макс и его бригада — вот кому досталось! Работали все! Сдерживали адскую лавину возмущённых «мирных». И вот пацанам я не завидовал. Я же настолько отупел, что перестал читать имена в досье справа.
Тем временем длинные представления Инесс террористов происходили всё реже, видимо, пошли по второму и третьему кругу, из целей передо мной были как дети, так и взрослые, а на картинках справа начали появляться взрослые. А вот девушка по имени Кармен, убитая по сути из-за меня, это я её подставил. Пиу! Кармен, ты отмщена, спи спокойно. Зато также убитую из-за меня нянечку не узнал — видимо не сильно её досье заморочился. Но она где-то есть там, среди всех, и за неё тоже отомстили.
Всё шло хорошо, но в один момент произошёл сбой. Не все умеют так себя накручивать. Голос Инесс и так дрожал, был на грани, а тут ещё биографии детей, их личики, и главное, количество… И она сорвалась:
— Простите, я больше не могу!..
Слёзы, слышимые в микрофон, и звук цокающих каблуков, после чего линию оперативно отключили.
— Командор — Гарсия, — голос нашего ветерана. — Пресс-секретарь — всё. Девочка гражданская, не выдержала. Я так и боялся, что не сможет, подозревал.
— Не всем дано, — согласился я. — Но она молодец.
— Это точно. — Он ждал от меня решения. Я не стал долго рассусоливать:
— Переключайте на меня, я поведу, правда, железным голосом. Я смогу. Сейчас переоформлю тактический визор — сливайте информацию для эфира влево, картинку вправо. Общий вид с камер для эфира ужмите.
— Есть, Командор. — Бригадный генерал повеселел.
Я мгновенно перенастроил экран, но вдруг по общей линии раздался голос сеньора, причём БЕЗ КОДИРОВКИ!
— Сеньоры! Уважаемые! К сожалению, наша уважаемая пресс-секретарь не выдержала этого сумасшедшего психологического давления. И я не могу её винить — без специальной подготовки и того, что прошли мы, большинство сотрудников антитеррора, я и сам бы не смог. Но сейчас репортаж поведу я, как глава данной операции.
— Гарсия, что ты творишь! — закричал я, но благоразумно без активации линии.
— Мой позывной Мегаладон, — представился сеньор. — Я назначен руководить этой операцией. И я подтверждаю, всё сказанное сегодня — правда. Венера пересмотрела доктрину ответного удара, и отныне переговоры с любыми террористами, любых мастей, могут вестись только об одном — об условиях сдачи. А также подтверждаю, что любая агрессия в адрес наших сограждан будет наказываться, вплоть до нанесения по виновным ядерных ударов. Прошу своего помощника продолжить казнь виновных.
Это он мне. Сеньор дочитал досье жертвы и её родственника, и я снова нажал на спуск. Мы почти закончили, там не много осталось, так что… А вот насчёт казни — момент спорный. Казнят за вину. А вот ВИНЫ на этих людях нет. Вина не их, а значит их мы КАЗНИТЬ не можем. Только убить, а это другое. И юристы, особенно международники, обязательно к этой оговорке прицепятся. Но бригадный генерал вояка, а не политик, к сожалению, и слово вырвалось — уже ничего не сделаешь. Работаем как есть.
…А вот последнее имя. Нет, не нянечка, а один из мужчин, приведший сына в детский сад. Мужчин в здании
